Широкая яркая юбка была посажена на корсаж, вокруг головы были обмотаны грязные черные косы. Темные глаза сверкали.
– Я могу вам говорить, пожалуйста, да? – затарахтела она.
Мисс Блеклок вздохнула:
– Конечно, Мици, в чем дело?
Порой ей казалось, что лучше самой готовить еду и вести хозяйство, чем терпеть бесконечные истерики домработницы-беженки.
– Я сразу говорить.., надеюсь, все нормально? Я даю вам предупреждение.., и уходить.., уходить сейчас.
– Но почему? Вас кто-нибудь расстроил?
– Да, расстроил, – трагически воскликнула Мици. – Я не хочу умереть! Я уже убежать Европа. Моя семья – они все умереть.., их убивать.., мама, и маленький брат, и моя такая милая маленькая племянница.., всех, всех их убивать. Но я убежать, я прятаться.., прийти в Англия. Я работаю. Я делаю работа, какая никогда не делать на моей родине… Я…
– Все это мне известно, – решительно оборвала мисс Блеклок вечную песню Мици. – Но почему вы намерены уйти именно сегодня?
– Потому что они опять приходят меня убивать!
– Кто?
– Мои враги. Наци! А может, на этот раз и большевики. Они узнали, что я здесь. И приходят убивать. Я читала об это, да, я читала газету!
– Вы имеете в виду нашу “Газету”?
– Здесь, здесь написано. – Мици вытащила из-за спины “Газету”. – Посмотрите, вот здесь есть прямо: “Убийство”. В Литтл-Педдоксе. Или это не значит здесь? Сегодня вечером в половине седьмого. Ай! Я не хочу ждать, когда меня убивают… Нет.
– Но почему это обязательно про вас? Мы думаем, кто-то просто пошутил.
– Шутка? Разве убивать кого-нибудь – шутка?
– Разумеется, нет. Но, дорогая девочка, если бы кто-нибудь захотел вас убить, он бы не стал давать объявление в газете.
– Вы думаете? – Мици слегка заколебалась. – Вы думаете, они никто не хотеть убивать? А может, они хотеть убивать вас, мисс Блеклок.
– Ни за что не поверю, что кому-то хочется меня убить, – беспечно заявила мисс Блеклок. – И, ей-богу, Мици, я совершенно не понимаю, зачем им убивать вас. Ну, зачем, скажите на милость?
– Потому что они плохие.., очень плохие. Я вам уже говорить: и маленький брат, и мама, и моя такая милая маленькая племянница…
– Да-да, конечно, – ловко остановила лавину словоизлияний мисс Блеклок. – Но мне как-то не верится, что кто-то хочет вас убить, Мици. Однако если, дорогая, вы хотите уйти, причем предупредив меня за пять минут до своего ухода, я не в силах вам помешать. Но учтите, вы сделаете большую глупость, – уже другим тоном произнесла мисс Блеклок и решительно добавила, видя, что Мици засомневалась:
– Говядина, что прислал к обеду мясник.., по-моему, она очень жесткая.
– Я буду готовить гуляш, особый гуляш.
– Ну, гуляш так гуляш… А не могли бы вы из того засохшего куска сыра сделать сырные палочки? Может, у нас сегодня будут гости.
– Сегодня? Что значит “сегодня”?
– В половине седьмого вечера.
– Но это время, которое есть в газете! Кто придет? Зачем?
– Они явятся на похороны, – сказала, подмигивая, мисс Блеклок. – Хватит, Мици. Мне некогда. И закрой за собой дверь поплотнее, – строго добавила она.
Дверь за ошарашенной Мици захлопнулась.
– Так.., на некоторое время покой обеспечен, – произнесла мисс Блеклок.
– Ах, Летти! Ты такая деловая! – восхищенно воскликнула мисс Баннер.

Глава 3
В восемнадцать часов тридцать минут

– Ну, вроде все, – сказала мисс Блеклок, окидывая оценивающим взглядом сдвоенную гостиную. Расписанный розочками мебельный ситец, две вазы с золотистыми хризантемами, маленькая вазочка с фиалками и серебряная сигаретница на столике возле стены, поднос с напитками на столе посреди комнаты…
Литтл-Педдокс, особняк средних размеров, был построен в ранневикторианском стиле. Узкая длинная гостиная освещалась плохо, потому что крыша веранды заслоняла солнечный свет; в конце гостиной некогда были двойные двери, которые вели в маленькую комнатку с окном в нише. Но со временем двойные двери убрали и заменили их бархатными портьерами. Позже мисс Блеклок убрала и портьеры, окончательно объединив обе комнаты. В каждой имелся камин, и, хотя ни один не горел, по комнате разливалось приятное тепло.
– Вы включили центральное отопление, – догадался Патрик.
Мисс Блеклок кивнула.
– Тут было так зябко и промозгло! В доме ужасно сыро. Вот я и заставила Эванса перед уходом включить отопление.
– И не пожалели драгоценного кокса? – насмешливо сказал Патрик.
– Именно драгоценного. Но иначе нам пришлось бы тратить еще более драгоценный уголь. Сам знаешь, муниципальные власти ни на грамм не дают больше, чем положено на неделю.., если только мы не заявим, что нам совершенно не на чем готовить еду.
– Но ведь были же когда-то горы угля и кокса, и они продавались свободно? – сказала Джулия так, будто речь шла о диковинной заморской стране.
– Да, и причем по дешевке.
– И кто угодно мог пойти и купить сколько хотел, без всяких карточек и ограничений? Неужели всего было полно?
– Да, и любого сорта, любого качества.., и к тому же без камней и сланца, не то что теперь.
– Жили же люди! – мечтательно вымолвила Джулия. Мисс Блеклок улыбнулась.
– Мне тоже приходят на ум такие мысли, когда я оглядываюсь назад. Но ведь я старуха. И естественно, время моей юности кажется мне самым лучшим. Но вам, молодым, негоже вести подобные речи.
– Я могла бы не работать, – продолжала, не слушая, Джулия. – Сидела бы себе дома, составляла цветочные букеты и писала бы письма… Почему тогда писали столько писем? И кому?
– Всем, кому ты сейчас звонишь по телефону, – лукаво прищурилась мисс Блеклок. – Право, мне что-то не верится, что ты умеешь писать, Джулия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11