— В него стреляли, — сказал Гриффитс, — причем с очень близкого расстояния. — Он скомкал свой платок и заткнул им рану, чтобы остановить кровотечение.
— Мог он далеко уйти после этого? — спросила Банч.
— О да, это вполне возможно. Известны случаи, когда смертельно раненные люди поднимались и шли по улице, как будто ничего не случилось, а пять или десять минут спустя внезапно падали. Поэтому нельзя утверждать, что в него стреляли в церкви. О нет, это могло произойти и на некотором расстоянии от нее. Конечно, не исключено, что он сам выстрелил в себя, уронил револьвер, а потом, шатаясь, добрел до церкви. Но я не понимаю, почему он направился туда, а не к вашему дому.
— На этот вопрос, — сказала Банч, — я могу ответить. Он сам объяснил свой поступок, произнеся: «Святое убежище».
Доктор удивленно посмотрел на нее:
— Святое убежище?
— А вот и Джулиан, — сказала Банч, услышав шаги мужа в холле. — Джулиан! Зайди сюда.
Его преподобие Джулиан Хармон вошел в комнату. Он казался гораздо старше своих лет из-за неуверенной манеры держать себя, свойственной многим ученым-«книжникам».
— Господи Боже мой! — воскликнул он, с изумлением глядя на хирургические инструменты и фигуру, распростертую на кушетке.
Банч объяснила, как всегда лаконично:
— Я нашла его умирающим в церкви. В него стреляли. Ты его знаешь, Джулиан? Мне показалось, что он назвал твое имя.
Священник подошел к кушетке и внимательно посмотрел на умирающего.
— Бедняга, — сказал он и покачал головой. — Нет, я не знаю его. Я почти уверен, что никогда не видел его прежде.
В это мгновение глаза умирающего снова открылись. Он посмотрел на врача, на Джулиана Хармона, потом на его жену и остановил свой взгляд на ней. Гриффитс сделал шаг вперед:
— Не могли бы вы сказать нам… — настойчиво начал он. Но человек, не отрывая глаз от Банч, произнес слабым голосом:
— Прошу вас, прошу вас… — После этого дрожь пробежала по его телу и он скончался…
Сержант Хэйс лизнул карандаш и перевернул страницу своего блокнота.
— Это все, что вы можете сказать мне, миссис Хармон?
— Да, все, — ответила Банч. — А вот вещи из карманов его пальто.
На столе, у локтя сержанта Хэйса, лежали: бумажник, старые часы с полустертыми инициалами «У.С.» и обратный билет до Лондона.
— Выяснили вы, кто этот человек? — спросила Банч.
— Некие мистер и миссис Экклс позвонили в участок. Умерший, кажется, был ее братом. Его фамилия Сэндбурн. По их словам, его здоровье и нервы уже давно не в порядке. В последние дни ему стало хуже. Позавчера он ушел из дома и не вернулся. И взял с собой револьвер.
— Он приехал сюда и здесь застрелился? — спросила Банч. — Но почему?
— Видите ли, у него была депрессия…
Банч прервала его:
— Я не это имела в виду, я спросила, почему именно здесь.
На этот вопрос сержант Хэйс, по-видимому, не мог ответить. Он произнес уклончиво:
— Он приехал сюда пятичасовым автобусом.
— Да, — снова сказала Банч. — Но почему?
— Не знаю, миссис Хармон, — признался сержант. — Я не нахожу этому объяснения. Когда психическое равновесие нарушено…
Банч закончила за него:
— То люди способны сделать это в первом попавшемся месте. И все же я не вижу необходимости ехать для этого в такую даль. Ведь он никого здесь не знал, не так ли?
— Во всяком случае, нам пока не удалось установить, есть ли у него здесь знакомые, — сказал сержант. Он виновато кашлянул и произнес, вставая: — Может случиться, что мистер и миссис Экклс приедут сюда и зайдут к вам, мадам, если вы не против, конечно.
— Разумеется, я не против, — ответила Банч. — Это совершенно естественно. Хотелось бы, конечно, знать побольше, ведь мне почти нечего им сообщить.
— Ну, я пошел, — сказал сержант.
— Одно меня радует, — заключила Банч. — Я благодарю Бога за то, что это не было убийством.
К воротам у дома священника подъехала машина. Поглядев на нее, сержант заметил:
— Похоже на то, что это приехали мистер и миссис Экклс, мадам, чтобы поговорить с вами.
Банч вся напряглась в ожидании тяжкого, как она предвидела, испытания.
— Но ведь, если понадобится, — успокоила она себя, — я смогу позвать на помощь Джулиана. Никто лучше священника не может утешить людей, понесших такую утрату.
Банч трудно было бы сказать какими, собственно говоря, ей рисовались мистер и миссис Экклс, но, здороваясь с ними, она не могла подавить в себе чувства удивления. Мистер Экклс отличался внушительными размерами и красным лицом. В обычных обстоятельствах он был, вероятно, шутливым и жизнерадостным человеком. Что касается миссис Экклс, то в ее облике было что-то неуловимо вульгарное. Рот у нее был маленький, недобрый, с поджатыми губами, голос — тонкий и пронзительный.
— Вы можете себе представить, миссис Хармон, — сказала она, — каким это было страшным ударом.
— О да, я понимаю, — ответила Банч. — Садитесь, пожалуйста. Могу я вам предложить?.. Для чая сейчас, кажется, рановато…
Мистер Экклс сделал отрицательный жест своей пухлой рукой.
— Нет, нет, благодарим вас, ничего не нужно, — сказал он. — Вы очень добры. Мы просто хотели.., как бы это сказать.., спросить, что говорил бедный Уильям и все такое, вы понимаете.
— Он долго путешествовал, — пояснила миссис Экклс, — боюсь, что у него были какие-то тяжелые переживания. С тех пор, как он вернулся домой, он все такой тихий и подавленный; говорил, что в этом мире невозможно жить, что впереди его ничего не ждет. Бедный Билл, он всегда легко впадал в уныние.
Банч молча смотрела на обоих.
— Он унес револьвер моего мужа, — продолжала миссис Экклс, — а мы и не подозревали об этом. Потом, оказывается, он приехал сюда на автобусе.
1 2 3 4 5 6