Я говорила о других людях. И вовсе не имела в виду нас.
– Однако именно ты отчасти навела меня на эту мысль.
– Довольно дурачить меня. Не надейся, что я поверю тебе.
Невиль в смятении посмотрел на жену:
– Но, Кей, что тебе не нравится? Я полагаю, тебе совершенно не о чем беспокоиться!
– Неужели?
– Ну, я имею в виду, что ни о какой ревности не может идти и речи. – Он помолчал немного и сказал изменившимся голосом: – Понимаешь, дорогая, мы поступили с Одри чертовски плохо. Нет, я не так выразился. К тебе это не относится. Я обошелся с ней чертовски плохо. Бессмысленно говорить о том, что я просто не мог поступить иначе. Но мне показалось, что, если мы наладим хорошие отношения, у меня станет легче на душе. Это сделало бы меня гораздо счастливее.
– Значит, ты несчастлив? – с расстановкой произнесла Кей.
– Милая, не строй из себя дурочку! О чем тут говорить. Конечно, я счастлив, совершенно счастлив. Но…
– Вот именно, «но»!.. – подхватила Кей. – Я постоянно чувствую это «но» в нашем доме. Точно какая-то мрачная тень слоняется по комнатам. Тень Одри.
Невиль недоумевающе уставился на нее.
– Ты хочешь сказать, что ревнуешь меня к Одри? – спросил он.
– Нет, я не ревную тебя к ней. Я боюсь ее… Невиль, ты не знаешь, что представляет собой Одри.
– Это я-то не знаю… Мы прожили с ней восемь лет.
– Нет, ты не знаешь, – повторила Кей. – Не знаешь, что у нее на уме.

30 апреля

– Просто абсурд какой-то! – сказала леди Трессильян. Подложив под спину пару подушек, она поудобнее устроилась на кровати и обвела комнату возмущенным сверкающим взглядом. – Чистый абсурд! Невиль, должно быть, сошел с ума.
– Да, это кажется довольно странным, – сказала Мери Олдин.
У леди Трессильян был чеканный профиль и тонкий прямой нос, благодаря которому в минуты волнения она выглядела поразительно эффектно. В свои семьдесят лет она, несмотря на хрупкое здоровье, сохранила в целости силу и живость ума, которыми щедро одарила ее природа. Правда, она быстро уставала и порой подолгу лежала с полузакрытыми глазами, не проявляя никаких эмоций, однако после такого забытья она вдруг пробуждалась совершенно бодрой, все ее способности резко обострялись и язычок приобретал былую остроту и язвительность. Обложенная подушками, она гордо восседала в своей широкой кровати, стоявшей в углу спальни, и принимала гостей, как некая французская королева. Мери Олдин, дальняя родственница, давно жила в доме леди Трессильян, заправляя хозяйством и скрашивая досуг старой дамы. Эти две женщины отлично ладили друг с другом. Мери уже исполнилось тридцать шесть лет, однако по ее гладкому, спокойному лицу трудно было судить о возрасте. Такие лица обычно мало меняются с годами. Ей можно было дать как тридцать, так и сорок пять. У нее была хорошая фигура, благообразный вид, а в густых черных волосах белела серебряная прядь, которая придавала ей некую индивидуальность. Одно время это было модно, но у Мери эта светлая прядь была естественной и появилась лет двадцать назад.
Мери задумчиво читала письмо Невиля Стренджа, которое передала ей леди Трессильян.
– Да, – сказала она. – Все это кажется довольно странным.
– И тебе не удастся убедить меня, – сказала леди Трессильян, – что эта идея пришла в голову самому Невилю! Кто-то явно надоумил его. Вероятно, его новая супруга!
– Кей?.. Вы думаете, идея принадлежала Кей?
– Что ж, это может быть вполне в ее духе. Современно и вульгарно. Если уж супруги не в состоянии договориться полюбовно и афишируют свои проблемы, доводя дело до развода, то они могли бы по крайней мере расстаться благопристойно. А вместо этого бывшая жена начинает налаживать дружеские отношения со своей преемницей – на мой взгляд, это просто отвратительно. Молодежь ныне не имеет никаких моральных устоев!
– Я полагаю, это просто новое веяние, – сказала Мери.
– Пусть так, но я не желаю, чтобы это случилось в моем доме, – сказала леди Трессильян. – По-моему, я и так уже сделала все, что в моих силах, пригласив сюда это дурно воспитанное создание с кроваво-красными ногтями.
– Но она ведь жена Невиля.
– Вот именно. Поэтому я полагаю, что Метью одобрил бы меня. Он любил этого мальчика и всегда хотел, чтобы Невиль считал это место своим родным домом. И поскольку отказ принимать его жену мог привести к серьезной размолвке, я смирилась и пригласила ее сюда. А вот уж любить ее я совершенно не обязана… Невиль сделал плохой выбор… Ни образования, ни корней!
– Но она все-таки из приличной семьи, – успокаивающе заметила Мери.
– Гнилая ветвь! – резко сказала леди Трессильян. – Ее отца – помнишь, я рассказывала тебе? – выставили из всех клубов из-за карточных дел. Его счастье, что он вскоре после этого умер. А ее мать снискала дурную славу на Ривьере. Какое воспитание могла получить эта девочка! С такой матерью, с ее беспутной, отельной жизнью! Там на курорте она и встретила Невиля на одном из теннисных кортов. Эта девица вцепилась в него мертвой хваткой и не успокоилась, пока не заставила уйти от жены, – а ведь он очень любил Одри… Да-да, Кей окрутила его и женила на себе! Я считаю, что во всем виновата только она!
На губах Мери Олдин заиграла легкая усмешка. В данном случае леди Трессильян была особенно старомодна, во всем обвиняя женщин и оправдывая мужчин.
– Мне кажется, строго говоря, Невиль виноват ничуть не меньше, – мягко предположила она.
– Разумеется, и Невиль далеко не безгрешен, – согласилась леди Трессильян. – У него была очаровательная, любящая жена, которая, возможно, любила его даже слишком сильно.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11