Я, увы, никогда не восхищалась Sainte Sophie! Достойный сожаления недостаток вкуса, но это так. Мне всегда казалось, что она определенно неправильного размера. Стыдясь своих извращенных мыслей, я молчу.
Теперь в поезд, который ждет в Хайдарпаша, и когда наконец поезд трогается, завтрак – завтрак, по которому вы к этому времени просто изголодались! Затем целый день чудесного путешествия вдоль извилистого берега Мраморного моря, мимо множества островов – чуть неясных и прелестных на вид. В сотый раз я думаю, что хотела бы владеть одним из этих островов. Странная вещь – желание иметь собственный остров! Большинство людей рано или поздно проходят через это. Остров в нашем сознании символизирует свободу, уединение, беззаботность. Однако я думаю, что на самом деле это означало бы не свободу, а заточение. Все ваши хозяйственные проблемы, скорей всего, зависели бы от материка. Приходилось бы постоянно писать длинные списки продуктов для заказов в магазины, договариваться о доставке мяса и хлеба, выполнять всю домашнюю работу, поскольку вряд ли кто-то из слуг захочет жить на острове, вдали от кино и друзей, даже без автобусного сообщения с себе подобными. Вот остров в южных морях, как мне всегда казалось, это было бы совсем другое дело! Там можно было бы сидеть и лениво есть самые лучшие фрукты, не затрудняя себя проблемами тарелок, ножей, вилок, мытья посуды и жира, оседающего в раковине! Но на самом деле единственные жители островов южных морей, которых я наблюдала за трапезой, ели из сервированных на очень грязной скатерти тарелок, полных горячего тушеного мяса, плавающего в жире.
Нет, остров (и только таким он и должен быть) – это остров-мечта! На таком острове не нужно мести пол, вытирать пыль, стелить постели, стирать белье, мыть посуду, нет жирных пятен, проблем с едой, списков необходимых продуктов, требующих ухода керосиновых ламп, чистки картошки, мусорных ведер. На острове-мечте есть белый песок и синее море – и волшебный дом, построенный, должно быть, между рассветом и закатом, и яблоня, и пение, и золотые...
Тут мои размышления прерывает Макс, спрашивая, о чем я думаю. Я отвечаю просто: «О рае!»
Макс говорит: «А, подожди, пока ты увидишь Джаг-джаг!»
Я спрашиваю, очень ли он красив, а Макс говорит, что не имеет ни малейшего представления, но это исключительно интересная область мира и на самом деле никто ничего о ней толком не знает.
Поезд, извиваясь, пробирается вверх по ущелью, и мы покидаем море, оставляя его позади.
На следующее утро мы приезжаем к Киликийским воротам и любуемся одним из самых прекрасных видов, которые я знаю. Кажется, будто стоишь на краешке мира и смотришь на Землю обетованную, и понимаешь, что должен был испытывать Моисей. Ибо сюда тоже не суждено вступить. Эта мягкая, дымчато-синяя прелесть – это край, который недостижим; настоящие города и деревни, когда в них попадаешь, оказываются всего лишь обычным повседневным миром, а не этой зачарованной красотой, которая влечет тебя вниз...
Поезд свистит, мы снова забираемся в купе.
Вперед в Алеппо. А из Алеппо в Бейрут, где мы должны встретиться с нашим архитектором и где нужно подготовить все для нашей предварительной разведки района Хабура и Джаг-джага, по результатам которой будет выбрано городище, подходящее для раскопок.
Потому что это, как у Миссис Битон[20], начало всего дела. Сперва поймайте себе зайца, говорит эта достойная уважения дама.
То есть, в нашем случае, сперва найдите себе городище. Именно это мы и намереваемся сделать.

Глава 2
РАЗВЕДКА

Бейрут! Синее море, дуга залива, уходящие вдаль вдоль берега дымчато-синие горы. Это вид с террасы отеля. Из спальни, обращенной в сторону материка, мне виден сад алых пуансеттий. Комната высокая, выкрашенная белой клеевой краской, несколько напоминающая тюрьму. Современная раковина со всеми кранами и сливной трубой вносит смелый современный штрих. Над раковиной большой прямоугольный бак с открывающейся крышкой, он подсоединен к кранам. Внутри него пахнущая болотом вода, подающаяся только к холодному крану![21]
Продвижение водопровода на Восток полно неприятных неожиданностей. Как часто из холодного крана идет горячая вода, а из горячего холодная! И как хорошо я запомнила ванну в одной только что заново оборудованной «западной» ванной комнате, где устрашающая система снабжения горячей водой выдавала кипяток в огромных количествах, холодной воды не было совсем, горячий кран никак не хотел закрываться, а задвижку на двери заело!
Пока я осматриваю пуансеттии с энтузиазмом, а приспособления для умывания с отвращением, в дверь стучат. Появляется низенький, приземистый армянин. Он услужливо улыбается, открывает рот, тычет себе пальцем в глотку и произносит обнадеживающе: «Manger![22]».
Этим простым методом он дает понять даже самому бестолковому, что ленч подан в столовой.
Там я нахожу поджидающего меня Макса, а также нашего нового архитектора Мака, которого я пока почти не знаю. Через несколько дней мы должны отправиться в трехмесячную разведывательную экспедицию, чтобы обследовать местность в поисках подходящих площадок для раскопок. С нами в качестве гида, философа и друга должен поехать Хамуди, в течение многих лет неизменный формен на Уре, старый друг моего мужа, решивший эти осенние месяцы между сезонами провести с нами.
Мак встает и вежливо приветствует меня. Мы садимся и принимаемся за очень неплохую, хотя и несколько излишне жирную еду. Я делаю несколько попыток приветливо заговорить с Маком, он эти попытки очень эффективно пресекает, отвечая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11