До вашего появления я успею с ней переговорить. – Он усмехнулся. – Комиссионных не надо: у Альфа Бейтса сердце тоже не камень.
– Спасибо, – сказала Мадлен.
– Вот бы нашлось что-нибудь и для меня, – проговорил Эндрю. – Не важно, что именно.
Бейтс поцокал языком.
– Обязательно. Только это будет непросто. Потом, вам ведь надо где-то жить?
– Надо, – согласилась Мадлен.
– Надеюсь, с этим не будет проблем. Только райончик бедноват. Очень бедный райончик… Ведь вам не по карману даже конура в Сбуте-Метта или Ябе. Пока придется ограничиться Икко.
– Икко?
– Так зовется на местном наречии остров. Лагос – это собственно город. Жилье будет обходиться вам три фунта в неделю – а совсем недавно оно стоило тридцать шиллингов. Когда вы его увидите, то не поверите, что там можно жить. Но придется согласиться и на это, поскольку у вас все равно нет выбора. Вам может показаться, что лучше жить просто под открытым небом, но это невозможно: полиция бдительна.
– Испытали на собственном опыте, – сказал Эндрю.
– Вот и славно. Всегда лучше не питать иллюзий, на каком ты свете. Йоханнесбург – единственное место в Африке, где есть что-либо подобное. Вам предлагается ветхая хибара, грязная и вонючая. Рядом пролегают сточные канавы. Говорят, там все-таки есть одно преимущество по сравнению с Йоханнесбургом: отсутствие мух. Мухи просто не выживают.
– Симпатичная картинка, – заметил Эндрю.
– Я не люблю ходить вокруг да около, иначе разочарование будет слишком сильным. Вам предстоит поселиться в негритянских трущобах, поэтому я пытаюсь с самого начала приучить вас к этой мысли. Там живет теперь немало белых, так что кое-где наводится чистота. Ничто не препятствует вам навести порядок вокруг своего жилища, однако это не приведет к снижению квартплаты. Наоборот, она может даже возрасти. – Бейтс покачал головой, отметая возможные подозрения. – Нет, владелец – не я. Я только собираю квартплату.
– Это единственное, что вы беретесь порекомендовать? – спросил Эндрю.
– Не просто единственное, а самое лучшее, на что вы можете рассчитывать исходя из своих капиталов. Там хотя бы закрыто с обоих концов. Бывают хижины, через которые ходят, чтобы спрямлять путь.
– Как мы туда попадем?
– Я нарисую вам план. Если согласны, то направляйтесь прямо туда, не мешкая. В принципе положено брать плату вперед, но я вам доверяю и готов подождать до конца недели. – Он добродушно оглядел их. – Могу даже одолжить вам пару фунтов, если вы совсем на мели.
– Спасибо, – ответил Эндрю. – Как-нибудь перебьемся. Мы можем кое-что продать.
Бейтс кивнул:
– Возвращайтесь, если станет совсем невмоготу. Хотя я далеко не всесилен.

* * *

Они шли по кишащим толпами улицам под яростно голубеющим небом.
– Не будем унывать, – сказала Мадлен. – Что-нибудь да подвернется.
– Да, – согласился Эндрю.
Их глазам предстало обшарпанное белое строение с забранными тяжелыми решетками окнами первого этажа. Над дверью помещалась доска, заклеенная плакатами. На одном из них красовался чернокожий солдат с ангельской внешностью, выставивший вперед винтовку с примкнутым штыком. Надпись на плакате гласила: «ЗАЩИТИМ ЛЮБИМУЮ СТРАНУ!» На другом плакате был изображен поднимающий тучи пыли танк, перечеркнутый надписью: «КРЕСТОВЫЙ ПОХОД В ЗАЩИТУ АФРИКИ!» Над доской значилось красными буквами: «Вербовочный центр нигерийской армии».
– Неужели наше положение столь отчаянно? – удивилась Мадлен.
– Думаю, да.
– Ведь мы белые, – упрекнула она его. – Надо сохранить верность хоть чему-то в жизни!
– Я только сейчас начинаю понимать, насколько относительным оказалось это «надо» лично для меня. – Он сжал ее руку. – Подожди меня здесь. Постараюсь не задерживаться.
– Еще не время! – взмолилась Мадлен.
– Кажется, за вступление в ряды полагается вознаграждение. Вдруг удастся провести ночь в приличных условиях?
Чернокожий сержант в бюро справок направил его наверх. На двери комнаты под номером «17» висела табличка:
«Бюро вербовки. Только для белых». За столом сидел еще один сержант, ничем не примечательный толстяк, во время разговора беспрерывно что-то жующий. У него были мясистые, неестественно красные губы.
– Чем могу вам помочь, босс?
– Я раздумываю, не вступить ли мне в нигерийскую армию. У меня есть кое-какой опыт службы в бронетанковых войсках.
Сержант некоторое время молча жевал свою жвачку, прежде чем спросить:
– Сколько вам лет, босс?
– Тридцать семь.
– Меньше вам и не дашь. А мы не принимаем никого старше тридцати. За исключением инструкторов.
– Именно это я и имел в виду.
– Тогда вам лучше обратиться к капитану Лашиду, босс.
Двадцать второй кабинет – по коридору прямо.
– Спасибо.
– О'кей, босс.
В отличие от сержанта капитан оказался худощавым и подвижным, с прямыми бровями и высоким лбом. Он походил скорее на индуса, чем на негра. Эндрю подумал, что среди его предков затесалось несколько белых. У него был приятный, почти лишенный акцента голос.
– Ваше имя?
– Эндрю Лидон.
– Возраст?
– Тридцать семь.
– Откуда вы?
– Из Лондона. Родился в Кенте.
– Воинская служба?
– По призыву, в Королевском танковом полку.
Лашиду кивнул. Он занес ответы Эндрю в блокнот и отложил карандаш. Это был простой карандаш с изрядно обгрызенным кончиком. Видимо, за спокойствием капитана скрывалось предельное напряжение нервов.
– Вы желали бы принять участие в крестовом походе, мистер Лидон?
– Да, если это так называется. Я хотел бы вступить в нигерийскую армию в качестве инструктора.
– Зачем?
– Здесь не так уж много привлекательных возможностей для белого человека…
– Верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73