– Но вам не удастся держать там постоянную базу!
– Посмотрим. Мы почти не осведомлены о тамошних условиях. Можно найти способы, чтобы избежать трудностей.
– Заставить местных жителей убивать друг друга? Что ж, возможно, ты и прав. Насколько я понимаю, ты клонишь к тому, что Нигерия хочет принять участие в соревновании за первенство в водружении флага. Остается надеяться, что все эти экспедиции не передерутся между собой.
– Разница в том, – молвил Абониту, – что остальные готовятся отплыть в конце весны. Мы же отчаливаем сейчас, зимой.
– Невзирая на паковый лед? По воздуху, что ли? Вы не можете рассчитывать приземлиться на тамошние полосы на обычных самолетах. Значит, вертолеты?
– Воздушный путь накладывает слишком много ограничений. Нет. У нас есть иная возможность.
Самая низкорослая из рыженьких исполнительниц, вырываясь из объятий второй партнерши, зубами срывала с третьей предметы туалета. Африканцы, сгрудившиеся у сцены, подбадривали их громкими криками, в которых тонули аккорды пианино. Эндрю поморщился от головной боли.
– Британия располагала единственной в мире эскадрой «ховеркрафтов», Фирменное название судов на воздушной подушке.

– произнес Абониту.
Эндрю припомнил заголовки: эскадра была расквартирована на южном побережье, вне Пейла, и командующий вывел ее в открытое море, не дожидаясь полного краха государства. Они взяли курс на Гану, однако там было неспокойно, так что корабли свернули и оказались в Нигерии.
Героический переход какое-то время был излюбленной темой газет, но потом забылся.
– Ничего не получится, – бросил Эндрю. – Одному Богу известно, как им удалось дотянуть до ваших берегов.
Это немыслимо – отправиться в поход протяженностью в пять тысяч миль на двенадцати «ховеркрафтах»…
– На одиннадцати, – поправил его Абониту. – Один так и не удалось восстановить. И не пять тысяч миль. Всего несколько сотен. Их доставят в Сен-Назер. Останется пройти только Бретань и Ла-Манш.
Эндрю начал усматривать в его словах проблески смысла.
– Сен-Назер находится под совместным контролем.
Разве вы не столкнетесь с протестами представителей остальных государств?
– Протесты начнутся в случае, если они будут предупреждены заранее. Однако к тому времени, когда у них появится повод протестовать, экспедиция уже покинет зону совместного контроля. Пусть пререкаются сколько угодно – сделать что-либо будет уже не в их власти.
– А горючее? Еда? Сомневаюсь, чтобы можно было взять с собой столько запасов.
– Потребуется не так уж много горючего – только на путь до Саутгемптона. У нас имеется информация о том, что там остались большие склады горючего, до которых ни у кого не дошли руки – в тех краях все рухнуло молниеносно. «Ховеркрафты» могут взять на борт достаточно еды, чтобы протянуть месяца два. После этого попробуем пополнять запасы, посылая отряды к судам, которые смогут пройти по свободным ото льда водам как можно дальше к северу.
– Рискованно…
– Да, рискованно. Ты поплывешь, Эндрю?
– В каком качестве?
– Всякую экспедицию нужно запечатлевать на пленку.
Я – неплохой оператор. Ты тоже сойдешь за оператора – я тебе в этом поспособствую. Мой дядя – министр финансов. Думаю, мы все уладим.
Эндрю примолк. Хмель сняло как рукой, и радостное возбуждение вступило у него в душе в борьбу с отчаянием: предложение, при всей фантастичности, было вполне осуществимым, однако результат мог оказаться совершенно нулевым. Он почувствовал резь в глазах. В центре круга, очерченного прожекторами, две девушки вели шуточное сражение с третьей: одна из них распростерлась на полу, обхватив жертву за ноги, другая цеплялась за ее руки и одновременно срывала последние остатки одежды.
– Мы снимем документальный фильм, – говорил Абониту. – Ты только подумай! Черно-белые кадры обледеневших улиц, заваленных снегом. И в цвете – багровый закат на застывшей Темзе… Может быть, нам повезет с сюжетом.
Вдруг тебе удастся обрести в стране вечной зимы утраченную любовь?
Эндрю уставился на него, часто мигая слезящимися глазами:
– Думаешь, получится?
– Получится, – кивнул Абониту.
– Тогда выпьем за успех. – Эндрю поднял бокал. – Правда, у нас кончилась выпивка.
– Можем помочь и этой беде, – утешил его Абониту.
Он поднял палец, и к ним со всех ног бросился бдительный официант.

* * *

На следующее утро Эндрю поднялся в состоянии сильного похмелья – не самого тяжелого на его памяти, но достаточно обременительного. Он проглотил четыре таблетки кодеина, сварил себе крепкий кофе и приготовился выпить его, когда зазвонил телефон. Это был Абониту.
– Помнишь мое ночное предложение? Что ты о нем скажешь на свежую голову?
– Начнем с того, – буркнул Эндрю, – что любые планы, предлагаемые нигерийцами, никогда не воплощаются в реальность. Если этот начнет претворяться в жизнь, я могу указать на добрую дюжину звеньев, в которых начнутся сбои, способные обречь на провал всю затею. Замысел подстерегает полное фиаско. Мы рискуем свернуть себе шею, не имея никакой четко обозначенной цели. Город твоей мечты мертв, пойми, Або! Возможно, такая же судьба постигла и Мадлен.
Даже если она жива, разве можно надеяться отыскать ее посреди пустыни?
– Да, – отозвался Абониту, – я тоже размышлял обо всем этом. – Он помолчал. – А потом повидался с дядюшкой, и все быстро утряслось. Мы отбываем в Сен-Назер через две недели. Годится?
– Да, – устало ответил Эндрю. – Годится.


Часть третья

Глава 1

«Диадема Йоруба» подошла к причалу в полдень. Уже через два часа все одиннадцать «ховеркрафтов» выстроились в ряд на берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73