До вечерней переклички побег не
обнаружится, а это значит, что у него есть целых шесть часов.
Когда прозвенел звонок к обеду, он вышел вместе со всеми, но потом
незамеченным прокрался обратно. У всех мальчиков были маленькие
чемоданчики для изредка разрешенных визитов к родственникам. Роб сложил в
него самое необходимое: письма матери, ее фотографию, сменную одежду,
зубную щетку, плитку шоколада, которую удалось спрятать. Он выскочил из
корпуса и, пробираясь самой глухой тропкой, пошел к главным воротам.
До шоссе было довольно далеко, последние метры он уже бежал. На
счастье, долго ждать не пришлось, и через несколько минут, плавно скользя
вдоль подземных электрифицированных рельсов, подкатил автобус. Роб опустил
к щель монетку и прошел на заднее сидение. В автобусе было еще пять
пассажиров.
За полдень распогодилось, через стекло автобуса ласково пригревало
солнце. Машин на улицах было немного - обычно в погожие дни большинство
людей стремилось уехать из Лондона к морю или куда-нибудь поразвлечься.
Роб чувствовал отчаяние. Перед глазами мелькали улицы. Сомнения не давали
покоя мальчику. Зачем он вообще сюда приехал? Его схватят раньше, чем он
доберется до границы, и отправят в интернат. А потом? Новое, еще более
тяжкое наказание - "официальное" и "неофициальное". Вдобавок, прицепят на
запястье унизительный радиопередатчик, который будет сообщать о его
передвижении. О второй попытке бегства можно и не мечтать.
Пока не поздно, надо возвращаться. Но удастся ли проскользнуть
незамеченным? А если - нет? Автобус обогнул Трафальгарскую площадь. На
солнышке чинно расхаживали голуби; били фонтаны; с плексигласовой колонны,
сменившей каменную, взирал Нельсон. Нет, решил Роб, он ни за что не
вернется, и постарается не попасться им в руки.
У вокзала подвесной дороги он выскочил из автобуса и нырнул в первую
попавшуюся будку видеофона. Там, поглядывая в карманное зеркальце, нет ли
слежки, он скинул школьную красно-коричневую куртку с отличительным
значком, скомкал ее и запихнул между стеной и будкой. Мусорщики придут
только следующим утром, а до тех пор, если повезет, тайник не обнаружится.
Он придирчиво осмотрел себя: серые брюки, белая рубашка. Вполне заурядный
вид, если бы не этот предательский галстук "школьного" цвета. Роб сорвал
его и сунул вместе с курткой. После этого он сразу почувствовал себя
лучше.
Расспрашивать было опасно, и Роб бродил по вокзалу, глазея по
сторонам. На табло он отыскал Рединг. Решение было уже принято - лучшего
пути в Графство не придумать. Граница проходила в нескольких милях
севернее Рединга. Увидев цену билета, Роб вздрогнул. Одиннадцать с
половиной фунтов, на два фунта больше, чем было у него в кармане. На
счастье, детские билеты оказались вдвое дешевле.
Поезд отходил через двадцать минут. Купив билет, Роб решил где-нибудь
перекусить. После скверного интернатского завтрака прошло полдня, и он
порядком проголодался. На огромном голографическом рекламном табло перед
буфетом золотисто-коричневый цыпленок-великан поворачивался на вертеле и
плюхался на гигантскую тарелку с грудой хрустящего жареного картофеля.
Впечатление усиливалось дразнящим запахом, который безжалостно атаковал
ноздри мальчика. А над картинкой торопливой ленточкой подмигивало:
- Это блюдо... сегодня... всего 2,25 фунта...
Роб проглотил слюну и отвернулся. В ближайшем автомате за пятьдесят
центов он получил сэндвич с прозрачным пластиком ветчины и печенье, но
голод не унимался. Не в силах больше бороться с дурманящим ароматом
рекламы, Роб пошел к поезду, хотя до отправления оставалось пятнадцать
минут. На удивление, оба вагона оказались почти полными. Он не мог понять,
почему все вдруг решили поехать в Рединг, пока не услышал, что его
попутчики напротив говорят о Карнавале.
В Урбансах часто устраивали Карнавалы. По поводу и без повода, в
любом месте и в любое время. Люди съезжались со всей округи, даже
издалека, чтобы окунуться в суматошную кутерьму Карнавала, веселую
мешанину из танцев, парадов, уличных шествий, обильной еды и выпивки.
Карнавал спутал все планы. Роб хотел уехать в самую северную часть города
и оттуда пробираться к границе. А теперь... Автобусы наверняка ходят, как
придется, если вообще ходят.
Еще было время сойти с поезда и взять билет в другое место - скажем,
в Челмсфорд, тоже недалеко от границы. Но на второй билет не хватало
денег. Если попробовать обменять билет, придется идти в Справочную службу,
а там начнутся расспросы: кто, зачем... Нет, уж лучше сидеть тихо.
На минуту бравурная духовая музыка, заполнившая вагон, уступила место
сигналу отправления. Едва стих мелодичный перезвон, вновь грянули духовые,
и поезд заскользил вдоль сверкающих стальных проводов.

Путешествие не отняло и двадцати минут. Поезд мчался удивительно
плавно, едва заметно покачиваясь на поворотах. Внизу мелькали улицы. Сразу
за городом начинались просторы Зеленого Пояса, усеянные искусственными
озерами, садами и парками с развлекательными центрами, вместившими все для
беззаботного отдыха урбитов.
В Рединге толпы народа заполнили привокзальную площадь. Из
репродукторов без умолку лилась музыка вперемешку с крикливой рекламой.
Когда Роб сошел с поезда, зазвучала популярная песенка "Ты - мой, я -
твоя". Все радостно подпевали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39