Возможно, она медсестра, но без униформы трудно понять.
– Я инспектор Руиз. Мне нужна информация о женщине, которая лечилась у вас около недели назад. – Я замечаю карточку у нее на кофте и добавляю: – Огромное спасибо, Джоанна.
Она выпрямляется и поправляет волосы.
– Ее зовут Рэйчел Карлайл. Ее привезли полицейские.
Джоанна опирается на локти и смотрит на меня.
– Может, стоит посмотреть в компьютере, – подсказываю я.
Внезапно покраснев, она поворачивается к клавиатуре.
– Полагаю, мисс Карлайл у нас больше не лечится.
– Почему ее сюда поместили?
– Боюсь, я не могу предоставить подобную информацию.
– Когда она выписалась?
– Сейчас скажу… Двадцать девятого сентября.
– Вы знаете, куда она отправилась?
– Ну, здесь есть адрес… Но я не уверена…
Я знаю, что она сейчас скажет. Она попросит официальное удостоверение или сопроводительное письмо. А у меня больше нет значка.
Тут я замечаю, что она смотрит на мои руки, точнее на мое цыганское кольцо. Оно достаточно массивное, белого золота и украшено бриллиантом цвета шампанского. Если верить Даж, оно принадлежало моему дедушке, хотя я не понимаю, откуда она это знает и как смогла сохранить его в лагере.
Люди боятся цыган. Матушка прежде пользовалась этим. На школьных праздниках и местных ярмарках она устанавливала столик и раскидывала карты, предсказывая судьбу за несколько фунтов. В гостиной нашего дома устраивались и частные сеансы, когда опускались занавески и в воздухе пахло благовониями. В такие вечера нам с Люком велели убираться подальше.
– Мертвые вселяются в детей, – говорила Даж. – И похищают их души.
Эта чепуха о цыганских проклятиях и предсказаниях никогда не производила на меня никакого впечатления, но иногда, допрашивая подозреваемых, я замечаю, что они с опаской поглядывают на мое кольцо. Такой же взгляд сейчас у Джоанны.
Она переводит взгляд с кольца на место отсутствующего пальца.
– Это пуля, – говорю я, поднимая руку. – Иногда мне кажется, что палец еще здесь. Он чешется. Вы собирались дать мне адрес.
Она слегка вздрагивает:
– Думаю, ее забрал отец. Сэр Дуглас Карлайл.
– Тогда адрес не нужен. Я знаю, где он живет.
Сэр Дуглас Карлайл – банкир в отставке и потомок Роберта Брюса, короля Шотландии. Во время первого расследования я его допрашивал и, кажется, не очень ему понравился. Кроме того, у него и на Рэйчел-то не хватало времени. Эти двое до пропажи Микки не разговаривали одиннадцать лет, с тех пор как она бросила университет, увлеклась левыми идеями и отреклась от отца из-за того, что он богат и родовит.
Она искупала его грех, работая попеременно в приютах для бездомных, жилищных кооперативах и экологических группах, спасая по дереву за раз. Но настоящим ударом в спину отца был ее брак с Алексеем Кузнецом.
Что действительно поразило меня в сэре Дугласе, так это его спокойствие и терпение. Он не терял уверенности, что однажды Рэйчел к нему вернется. И теперь начинало казаться, что он был прав.
Остановив машину возле его большого дома в Чизуике, я внимательно изучаю свою внешность. Титулованные особы всегда вызывали во мне смущение. Я не смог бы стать классовым борцом. В саду красуется большой белый фонтан, от которого между клумбами и аккуратными лужайками во все стороны разбегаются дорожки.
Я слышу из глубины сада смех и негромкие удары ракетки по мячу. Доносятся то дикие крики восторга, то отчаянные возгласы разочарования. Кто-то либо играет в теннис, либо смотрит порнофильм шестидесятых годов.
Теннисный корт возле дома скрыт за оградой, увитой плющом. Мы движемся по тропинке и выходим к беседке возле корта, где на столе выставлены прохладительные напитки. На корте две пары. Мужчины моего возраста демонстрируют дорогой загар и мускулистые руки. Женщины моложе и симпатичнее, на них мини-юбки и топы, обнажающие плоские животы.
Сэр Дуглас собирается подавать. Из-за его агрессивной манеры игры и орлиного носа матч не кажется таким уж любительским.
– Чем могу помочь? – спрашивает он, раздраженный тем, что ему помешали. Потом узнает меня.
– Извините, что побеспокоил вас, сэр Дуглас. Я ищу Рэйчел.
Он сердито запускает мячиком в забор.
– Я сейчас не могу этим заниматься.
– Это очень важно.
Он покидает корт вместе со своей партнершей, которая проходит мимо меня и берет спортивную куртку, чтобы не замерзнуть. Она вытирает лицо и шею. Очень изящную шею. Я читал, что сэр Дуглас развелся с матерью Рэйчел.
– Это Шарлотта, – представляет он.
Она ослепительно улыбается:
– Называйте меня Тотти. Так меня все называют. Я всю жизнь была Тотти.
Я так и думал.
Сэр Дуглас кивает в сторону оставшихся на корте.
– А это наши друзья. – Он кричит им: – Может, пойдете в дом и переоденетесь к обеду? Встретимся внутри.
Пара машет ему в ответ.
Сэр Дуглас выглядит еще более подтянутым, чем я его помню с предыдущей нашей встречи. У него глубокий загар, какой бывает у моряков и австралийцев. Кажется, если отрезать ему руку, она и на срезе будет загорелой.
– Рэйчел здесь?
– С чего вы это взяли? – проверяет он меня.
– Вы забрали ее из больницы более недели назад.
Встревоженные мухи поднимаются с остатков утреннего чаепития и снова усаживаются на место.
– Не знаю, помните ли вы, инспектор, но моей дочери я, в общем-то, никогда не нравился. Она думает, что мой бизнес – своего рода мафия, а я – крестный отец. Она не ценит привилегии титула и образования, за которое я заплатил. Она думает, что честность может быть только в бедности, и поверила в популярный миф о том, что рабочий класс состоит из достойных людей, набожных и здравомыслящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109