– У меня есть мотив, возможность и улики. Вы бы не оставили больше следов, даже пометив территорию в каждом углу.
– Я могу объяснить…
– Боже! Объясните это присяжным. В этом вся прелесть нашей системы: у вас полно возможностей изложить свое дело. Если вам не поверят присяжные, вы можете подать апелляцию в Верховный суд, потом в палату лордов и Европейский суд по чертовым правам человека. Вы можете всю оставшуюся жизнь провести в апелляциях. Это явно помогает убить время, когда вас засунули пожизненно.
Я нажимаю на кнопку «окончание разговора» и отключаю телефон.
Выйдя с парковки, я спускаюсь по лестнице и выхожу на улицу. Запихиваю старую одежду и ботинки в урну вместе с пакетом и мятыми обрывками бумаги из комнаты отеля. Иду по улице, беззаботно и весело, как я надеюсь, помахивая тростью. Покупатели на охоте, магазины полны мишурой и рождественскими гимнами. Это вызывает во мне тоску по дому. Чарли любит подобные вещи: Санта-Клаусов в универмагах, витрины и старые фильмы с Бингом Кросби, действие которых разворачивается в Вермонте.
Собираясь перейти дорогу, я замечаю плакат на боку фургона, развозящего газеты. «ОХОТА НА УБИЙЦУ КЭТРИН». Ниже, под пластиковой планкой, прикреплено мое лицо. Тотчас же мне мерещится большая неоновая стрелка у меня на голове, указывающая вниз.
Впереди расположен отель «Адельфи». Я миную вращающиеся двери и пересекаю фойе, борясь с искушением ускорить шаг. Я приказываю себе не торопиться и не оглядываться. Выше голову. Смотри вперед.
Это величественный старый железнодорожный отель, ведущий свою историю с того времени, когда паровозы приезжали из Лондона, а пароходы приплывали из Нью-Йорка. Теперь он выглядит таким же уставшим, как и некоторые официантки, которые предпочли бы сейчас оказаться дома и накручивать волосы на бигуди.
Бизнес-центр расположен на втором этаже. Секретарша – тощая девица по имени Нэнси, с крашенными в красный цвет волосами и в красном галстуке на шее, гармонирующем с помадой. Она не спрашивает у меня пропуска или номера комнаты.
– Если у вас есть вопросы, просто задайте их, – говорит она приветливо.
– Прекрасно. Мне надо проверить электронную почту. – Я сажусь за компьютер спиной к ней. – Вообще-то, Нэнси, вы можете мне помочь. Узнайте, пожалуйста, есть ли на сегодня рейс в Дублин.
Через несколько минут она зачитывает список. Я выбираю рейс ближе к вечеру и сообщаю ей номер моей кредитной карты.
– А вы можете узнать то же самое про Эдинбург? – спрашиваю я.
Она поднимает брови.
– Вы же знаете, каково начальство, – объясняю я. – Никогда не могут сразу решить.
Она кивает и улыбается.
– И проверьте, нельзя ли заказать каюту на паром до острова Мэн.
– Деньги за билеты не возвращаются.
– Ничего.
Тем временем я ищу электронные адреса всех центральных газет и собираю имена редакторов, старших репортеров и полицейских хроникеров. Я начинаю набирать письмо правой рукой, нажимая по одной клавише. Левую руку я запихиваю под ногу, чтобы унять дрожь.
Начинаю с представления: сообщаю имя, адрес, номер страховки и профессиональные детали. Они не должны подумать, что это липа. Им придется поверить, что я профессор Джозеф О'Лафлин, человек, убивший Кэтрин Макбрайд и Элизу Веласко.
Сейчас немного больше четырех. Редакторы отбирают статьи для нового выпуска. Я должен изменить завтрашние заголовки. Я должен выбить Бобби из колеи и заставить его сомневаться.
До этого момента он всегда находился на два, три, четыре шага впереди меня. Его акты возмездия были продуманы с блестящей логикой и исполнены с клинической аккуратностью. Он не просто поделил между нами вину – он превратил это в род искусства. Но несмотря на всю его гениальность, он способен на ошибку. Никто не безупречен. Он избил женщину, потому что она напомнила ему мать.
Всем заинтересованным.
Это мое признание и официальное заявление. Я, Джозеф Уильям О'Лафлин, решительно и определенно утверждаю, что являюсь человеком, ответственным за смерть Кэтрин Макбрайд и Элизы Веласко. Я выражаю соболезнование всем, кто скорбит об их кончине.
А тем из вас, кто был обо мне лучшего мнения, я приношу искренние извинения.
Я намерен сдаться полиции в течение ближайших 24 часов. Я не собираюсь прятаться за спины адвокатов или искать оправдания тому злу, которое я причинил. Не заявлю, что слышу таинственные голоса. Я не находился в состоянии наркотического опьянения и не получал распоряжений от сатаны. Это был свободный выбор. Погибли невинные люди. Каждый час моей жизни отягощен чувством вины.
Я перечисляю имена, начиная с Кэтрин Макбрайд. Я записываю все, что знаю о ее убийстве. Следующим идет Бойд Коссимо. Я описываю последние дни Руперта Эрскина, отравление Сони Даттон, пожар, убивший Эстер Горски и изувечивший ее мужа. В конце списка – Элиза.
Я не прошу ни о каком снисхождении. Некоторые из вас, возможно, захотят узнать больше о моих преступлениях. В таком случае вы должны поставить себя на мое место или найти того, кто это уже сделал. Такой человек существует. Его зовут Бобби Моран (он же Морган), и завтра утром он приедет в Центральный уголовный суд Лондона. Он более, чем кто-либо другой, понимает, что значит быть одновременно жертвой и мучителем.
Искренне ваш Джозеф О'Лафлин
Я подумал обо всем, кроме того, как это скажется на Чарли. Бобби был жертвой решения, принятого не по его воле. Я делаю то же самое со своей дочерью. Мой палец зависает над клавишей «Отправить».
У меня нет выбора. Письмо исчезает в лабиринте электронного почтамта.
Нэнси думает, что я сумасшедший, но тем не менее организовала мое путешествие, купив билеты на самолеты в Дублин, Эдинбург, Лондон, Париж и Франкфурт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111