Я встретил тебя, когда тебе было только пятнадцать. Сколько бы мы ни говорили им, что это была лишь одна ночь, они все равно решат, что это нечто большее… – Я замолкаю, ковыряя вилкой недоеденные макароны.
Элиза щелкает зажигалкой. Пламя отражается в ее горящих глазах. Я никогда не видел, чтобы она была так растеряна.
– Я предоставлю тебе право решать, – мягко говорит она, – но я хочу сделать заявление. Я не боюсь.
– Спасибо.
Мы сидим в тишине. Через какое-то время она снова протягивает руку и сжимает мою ладонь.
– Ты так и не сказал мне, почему был расстроен в тот вечер.
– Теперь это уже не важно.
– А твоя жена очень переживает?
– Да.
– Ей повезло, что у нее есть ты. Надеюсь, она это понимает.
6
Открыв дверь кабинета, я понимаю, что в комнате кто-то есть. Хромированные часы над стеллажом показывают половину четвертого. Напротив книжного шкафа стоит Бобби Моран. Он как будто возник из воздуха.
Он резко поворачивается. Не знаю, кто из нас более изумлен.
– Я стучал. Никто не ответил. – Он опускает голову. – Мне было назначено, – говорит он, словно читая мои мысли.
– Разве вам не нужно приходить с адвокатом? Я слышал, что вы подаете на меня в суд за клевету, злоупотребление доверием и что он там еще откопал.
Бобби выглядит смущенным.
– Мистер Баррет говорит, что мне надо все это делать. Он говорит, я могу получить много денег. – Протиснувшись мимо меня, он встает рядом со столом. Он очень близко. Я чувствую запах жареного теста и сахара. Влажные волосы приклеились к его лбу, образуя рваную челку.
– Зачем вы пришли?
– Я хотел вас увидеть. – Его голос звучит угрожающе.
– Я не могу вам помочь, Бобби. Вы не были со мной честны.
– А вы всегда честны?
– Я пытаюсь.
– Как? Говоря полиции, что я убил эту девушку?
Он берет со стола круглое стеклянное пресс-папье и взвешивает его в правой руке, потом в левой. Подносит его к свету.
– Это магический кристалл?
– Пожалуйста, положите на место.
– Почему? Боитесь, что я опущу его вам на голову?
– Почему бы вам не присесть?
– После вас. – Он показывает на кресло. – Почему вы стали психологом? Разрешите, я угадаю… Отец-тиран и сверхзаботливая мать. Или темная семейная тайна? Родственник, который начал выть на луну, или любимая тетя, которую пришлось запереть?
Я не доставлю ему удовольствия, показав, как близок он к правде.
– Я здесь не для того, чтобы разговаривать о себе.
Бобби смотрит на стену за моей спиной.
– Как вы можете вешать здесь диплом? Это издевательство! Три дня назад вы думали, что я совершенно другой человек. И все же вы собирались предстать перед судом и указать судье, стоит ли меня изолировать или отпустить. Что дает вам право разрушать чужую жизнь? Вы меня не знаете.
Слушая его, я чувствую, что наконец-то разговариваю с настоящим Бобби Мораном. Он бросает пресс-папье на стол, и оно медленно катится и падает мне на колени.
– Вы убили Кэтрин Макбрайд?
– Нет.
– Вы знали ее?
Он смотрит мне прямо в глаза.
– Не очень-то хорошо у вас получается. Я ждал от вас большего.
– Это не игра.
– Нет. Это важнее.
Мы глядим друг на друга в молчании.
– Бобби, вы знаете, кто такой патологический лжец? – наконец спрашиваю я. – Это тот, кому легче солгать, чем сказать правду в любой ситуации, независимо от обстоятельств.
– Но такие, как вы, должны понимать, когда человек лжет.
– Это не меняет моего мнения о вас.
– Я только изменил несколько имен и названий, все остальное вы напридумывали самостоятельно.
– А как же Арки?
– Она бросила меня шесть месяцев назад.
– Вы сказали, что у вас есть работа.
– Я сказал вам, что я писатель.
– Вы хорошо умеете сочинять.
– А теперь вы надо мной смеетесь. Знаете, в чем проблема таких, как вы? Вы не можете удержаться от того, чтобы не запустить руки в чужую психику и начать менять чужие взгляды на мир. Вы строите из себя Бога…
– А кто эти «такие, как я»? С кем вы уже встречались?
– Не важно, – отрезает Бобби. – Вы все одинаковы. Психологи, психиатры, психотерапевты, гадалки, знахари…
– Вы лежали в больнице. Вы там познакомились с Кэтрин Макбрайд?
– Вы, должно быть, считаете меня идиотом.
Бобби едва не теряет самообладание, но быстро успокаивается. У него почти нет психологической реакции на ложь. Ничто не выдает его; он непроницаем, словно опытный игрок в покер.
– Все, что я сделал в своей жизни, и все, с кем встретился, имеют значение – хорошие, плохие, злые, – говорит он с ноткой торжества в голосе, – мы – сумма наших частей и часть наших сумм. Вы говорите, что это не игра, но вы ошибаетесь. Это игра добра со злом. Белого с черным. Некоторые люди – пешки, некоторые – короли.
– А кто вы? – спрашиваю я.
Он ненадолго задумывается.
– Когда-то я был пешкой, но дошел до противоположного края доски. Теперь я могу быть тем, кем хочу.
Он вздыхает и поднимается на ноги. Сеанс длится всего полчаса, но Бобби уже надоело общение со мной. Не надо было вообще начинать этот разговор. У Эдди Баррета сегодня будет чем заняться.
Я провожаю Бобби в приемную. Какая-то часть меня желает, чтобы он остался. Я хочу потрясти дерево и посмотреть, что с него упадет. Я хочу правды.
Бобби ждет у лифта. Двери открываются.
– Удачи.
Он поворачивается и смотрит на меня с любопытством.
– Мне не нужна удача. – Чуть заметный изгиб его губ создает подобие улыбки.
Вернувшись за стол, я смотрю на место, где сидел Бобби. Какой-то предмет на полу привлекает мое внимание. Это маленькая резная фигурка, похожая на шахматную. Подняв ее, я вижу, что это деревянный брелок для ключей, изображающий кита. Кольцо укреплено на его спине при помощи крошечного ушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111