– Хорошо, я лгу, – саркастически замечает он. – Думай, что хочешь, Джо.
– Не юли.
– А что ты рассчитывал услышать? С ней можно было перепихнуться. Я договорился с ней. И не пришел. Конец истории. Не читай мне нотаций. Ты переспал со шлюхой. У тебя нет права морализировать.
Я размахиваюсь, но на этот раз он готов к удару. Он откатывается вбок и бьет меня ногой в пах. Боль вызывает шок, колени подгибаются. Мой лоб упирается ему в грудь, пока он удерживает меня от падения.
– Это все не имеет значения, Джо, – мягко говорит он.
Ловя ртом воздух, я цежу:
– Нет, имеет. Они думают, что я ее убил.
Джок помогает мне подняться. Я отталкиваю его руку и отступаю на шаг.
– Они думают, что у меня был с ней роман. Ты мог бы сказать им правду.
Джок лукаво смотрит на меня:
– Насколько я понимаю, ты тоже с ней баловался.
– Это вздор, и ты это знаешь.
– Ты должен посмотреть на ситуацию с моей точки зрения. Я не хотел в это впутываться.
– И поэтому помог меня утопить.
– У тебя было алиби, ты просто им не воспользовался.
Алиби. Вот к чему все сводится. Я должен был находиться дома с женой – с моей беременной женой. Она должна была обеспечить алиби мне.
Это было в среду вечером. У Джулианы был испанский. Она обычно возвращается домой не раньше десяти.
– Почему ты не пришел к Кэтрин?
В глубине его глаз видна усмешка.
– Я получил предложение получше.
Он не собирается мне говорить сам. Хочет, чтобы я спросил.
– Ты был с Джулианой?
– Да.
Я чувствую, как внутри у меня что-то обрывается. Теперь мне страшно.
– Где ты с ней встретился?
– Позаботься лучше о своем алиби, Джо.
– Отвечай.
– Мы пообедали. Она хотела меня видеть. Спрашивала о твоем состоянии. Она не верила, что ты скажешь ей правду.
– А после обеда?
– Мы пришли сюда и выпили кофе.
– Джулиана беременна. – Это утверждение, а не вопрос.
Я вижу, как он снова собирается солгать, но передумывает. Теперь между нами полное взаимопонимание. Все мелкие обманы и полуправды Джока унизили его.
– Да, она беременна. – Он тихо смеется. – Бедняга Джо, ты не знаешь, радоваться тебе или огорчаться. Неужели ты ей не доверяешь? Разве ты ее не знаешь?
– Я думал, что знаю тебя.
Наверху шумит туалет. Раздаются шаги. Джулиана готовится ко сну.
– Письма Кэтрин – она писала их тебе?
Он снова молчит. Я должен догадаться сам.
Его молчание бесит меня. Я хочу взять его теннисную ракетку и заехать ему по коленной чашечке. Ах вот оно что! Ответ. У меня с Джоком одинаковые инициалы – Дж. О. Так, наверное, она обращалась в письмах. Она писала их ему.
– Ты должен сказать полиции.
– Может, я должен сообщить им о твоем местонахождении?
Он не шутит. Внутри меня поднимается желание его убить. Я устал соревноваться.
– Это из-за Джулианы? Ты что, думаешь, что все эти годы я грел для тебя место? Забудь об этом. Она не прибежит к тебе за помощью, если со мной что-нибудь случится. Не прибежит, если ты меня предашь. Ты не сможешь жить с самим собой.
– Я уже живу с собой, и в этом вся беда. – Его глаза блестят, а гулкий голос дрожит. – Тебе, Джо, очень повезло с семьей. Мне это не удалось.
– Ты не мог постоянно жить с одной женщиной.
– Я не нашел подходящую.
На его лице написано разочарование. Внезапно мне все становится ясно. Я вижу жизнь Джока такой, какая она есть: серия горьких разочарований, где все ошибки повторяются снова и снова, поскольку он не в силах изменить себя.
– Убирайся из моего дома, Джок, и держись подальше от Джулианы.
Он собирает вещи: портфель и куртку – поворачивается ко мне, достает ключ от входной двери и кладет его на стойку кухни. Я замечаю, как он бросает взгляд на лестницу, словно прикидывая, стоит ли попрощаться с Джулианой. Решает этого не делать и уходит.
Когда за Джоком закрывается дверь, я чувствую опустошающее, гложущее сомнение. Полицейские все еще здесь. Ему ничего не стоит сказать им про меня.
Не успеваю я осмыслить опасность, как вниз спускается Джулиана. У нее почти сухие волосы, на ней штаны от пижамы и джемпер. Не шевелясь, я наблюдаю за ней из сада. Она наливает стакан воды и поворачивается к французскому окну посмотреть, заперто ли оно. Ее глаза встречаются с моими, и в них не отражается никаких чувств. Она наклоняется и берет спортивную куртку, висящую на спинке стула. Накидывая ее на плечи, она выходит в сад.
– Что с тобой случилось?
– Я упал с забора.
– Я говорю о твоем ухе.
– Паршивый тату-мастер.
Джулиана не настроена на остроумные комментарии.
– Ты что, следишь за мной?
– Нет. С чего ты взяла?
Она пожимает плечами.
– Кто-то следит за домом.
– Полиция.
– Нет. Кто-то еще.
– Джок сказал, что кто-то пытался влезть в дом.
– Ди Джей их спугнул. – Она говорит о нем, словно о сторожевой собаке.
Свет падает сзади, создавая легкий ореол вокруг ее головы. На ногах у Джулианы «самые уродливые тапочки в мире», которые я купил ей в сувенирном магазине при одной ферме. Я не могу придумать, что сказать. Просто стою и не понимаю, подойти ли ближе. Момент упущен.
– Чарли хочет котенка на Рождество, – говорит она, кутаясь в куртку.
– Я думал, это было в прошлом году.
– Да, но теперь она открыла прекрасное средство. Если хочешь котенка, проси лошадь.
Я смеюсь, и она улыбается, не сводя с меня глаз. Следующий вопрос сформулирован с ее привычной прямотой:
– У тебя был роман с Кэтрин Макбрайд?
– Нет.
– У полиции есть ее любовные письма.
– Она писала их Джоку.
Ее глаза расширяются.
– У них был роман еще в Марсдене. Джок и был тем женатым мужчиной, с которым она встречалась.
– Когда ты это узнал?
– Сегодня.
Ее взгляд все еще прикован ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111