Между тем он про них только слышал
от медвежонка Мини. У того дядя служил в цирке и приносил Мине всякие разные книжки про путешествия и морские сражения.
Изюмка подождал, пока маленький Фадейка привыкнет к незнакомым словам, а потом снова заговорил. И так ему сказал:
-- Надо будет настоящие корабли из тыквы вырезать.
-- Из тыквы? -- У Фадейки даже глаза округлились, хотя онтеперь уже знал, что дом, например, можно сделать из тыквы. -- Но ведь тыква большая! -- все же усомнился хомячок.
-- Ох и чудак ты! -- захохотал Изюмка. -- Тыквы разные бывают. Есть тыквы очень большие, как, скажем, наш дом. А есть маленькие, которые еще не выросли.
Фадейка промолчал, а Изюмка понял, что ему придется еще многому обучать хомячка.
-- Вот ты сейчас маленький? А через какое-то время и ты вырастешь. Будешь большим.
-- Ой! -- обрадовался Фадейка. -- Я тоже буду такой большой, как эта тыква?
-- Ну, такой нет, -- покачал головой Изюмка. -- Ты будешь такой, как все большие хомяки. А маленькие тыковки -- те сделаются большими тыквинами. А пока вот что: там у плетня лежит множество отличных маленьких тыковок и кабачков. Тащи сюда штуки две-три. Мы из них и наделаем кораблей.
Фадейке только того и надо было. Очень даже быстро ондобрался до огорода, где Гномыч еще по весне посадил семена тыквы и кабачков.
Под густым шатром широченных листьев он отыскал первый кабачок величиной с хороший огурец. Ох и пришлось же Фадейке попотеть, пока он притащил кабачок во двор. Ведь он и сам был не больше этого кабачка.
-- Молодец! -- похвалил его Изюмка. -- Тащи сюда следующий.
"Хорошо, когда есть такой мальчишка у тебя под рукой, -- подумал Изюмка. -- Всегда его можно за чем-нибудь послать".
Изюмка давно уже хотел поиграть в морской бой. С той самой поры, как увидел в Мининой книжке красивые картинкикораблей. Только ему лень было тащить в дом кабачки. А теперь на это был Фадейка!
Тем временем вернулся хомячок -- сказать, что больше в огороде нет ни одного кабачка, ни одной тыковки.
-- Ладно, хватит с нас и этих, -- снисходительно сказал Изюмка и принялся разрезать на две половинки кабачки и тыквы. Выдалбливать тыквы изнутри он опять же поручил Фадейке.
Заниматься самому таким нудным делом у него не хватало терпения. Потом он поручил Фадейке нарвать листьев лопуха и прутьев, чтобы из них сделать паруса и мачты. Фадей старался
изо всех сил. Изюмке оставалось только командовать:
-- Не проскобли тыкву насквозь!
-- Ищи прутья, какие попрямее!
-- Смотри не продырявь лопухи! И все время в таком духе.
-- Да, и еще: если Гномыч спросит, кому пришло в голову строить корабли, скажи, что тебе! Понял? -- предупредил Фадея Изюмка.
-- Нет, -- покачал круглой головкой хомячок.
-- Гномыч любит задавать всякие вопросы. А ты ему спокойно можешь отвечать: "Я, мол, и все тут". В конце концов, кто таскал тыквы? Ты! Верно я говорю?
-- Верно, -- согласился Фадейка.
Тут Изюмка решил: нечего время зря терять. И морской бой начался.
Разумеется, в атаку пошли Изюмкины корабли. Длинными палками Изюмка и Фадей толкали свои боевые суда вперед -- от одного берега лужи к другому. Кому из них удавалось
потопить корабль противника, тот принимался радостно кричать. Словом, замечательная получилась игра. Раза два Фадей угодил сам в лужу. Но быстро высох.
Когда домой вернулся Гномыч, на плаву остался один-единственный корабль и тот со сломанной мачтой и порванными в лохмотья парусами.
-- И кому это пришла в голову такая мысль: погубить попусту столько маленьких тыквочек и кабачков? -- рассердился Гномыч.
Фадей посмотрел на Изюмку, а тот начал ему подмигивать, чтобы напомнить об их уговоре. И это ему удалось.
-- Мне, -- простодушно сказал Фадей.
Но Гномыч очень удивился и, конечно, не поверил:
-- Тебе? Как же она тебе могла прийти?
-- Никак не могла, -- уставившись глазками-бусинками на Гномыча, отвечал хомячок. -- Мне ее Изюмка сказал.
Изюмка готов был сквозь землю провалиться.
-- Я... я... -- забормотал он. -- Это... как его... Я сказал...
Зато Фадейка хорошо помнил, что сказал поросенок, и решил помочь ему:
-- Ты сказал: "Если Гномыч спросит, чья была мысль, скажи: мол, твоя".
-- Ага! -- многозначительно произнес Гномыч, бросил на Изюмку строгий взгляд и, круто повернувшись, ушел в дом.
Тем временем поросенок принялся усердно работать: убирал обломки боевых судов, вымел двор. Да так, что ни прутика, ни семечка тыквенного не найти. Ничто больше и не напоминало
о недавнем морском сражении.
Но Гномыч все и так хорошо помнил. И когда Фадейка заснул в прохладном доме, Гномыч отчитал Изюмку:
-- Тем, что ты кабачки погубил, ты сам себя наказал. Теперь не скоро доведется тебе их есть. Ни со сметаной, ни без нее. А вот за то, что ты вину с больной головы на здоровую свалить
задумал, за это я на тебя сильно обижен.
-- Я сам на себя обижен, -- признал вину Изюмка. И Гномыч не стал даже журить озорника. Он понял, что Изюмка впредь никогда не будет прятаться за Фадейкину спину.
ГДЕ ЭТОТ ФАДДЕЙ?
Рос Фадейка, подрастал. И с каждым днем становился все разговорчивее. Вначале это забавляло Изюмку. Вместе с Кишмишкой они обучали маленького хомячонка всяким стишкам и песенкам. А когда Фадейка потом их пел или декламировал, они чуть не умирали от восторга. Но Фадейка мог петь или читать стихи и невпопад. Например, приляжет Изюмка отдохнуть в тени под кустиком, а хомячок уж тут как тут. Наклонится над самым Изюмкиным ухом и запоет:
Кто в ногу не шагает
И песен не поет,
На ужин не получит
Яблочный компот.
-- Фадей! -- прихрюкнет, бывало, на него Изюмка. -- Будь хорошим хомячком, не приставай.
-- Ладно, -- тихо соглашается хомячок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10