- Так как?
- Что?
Он ловко оторвал бороду, снял шапку вместе с париком, сказал:
- Жарко у вас, - и опять повторил ей в ухо: - Как? А-а?
Подошла Лаида Христофоровна, оттеснила ребят и поблагодарила его:
- Вы доставили нам истинное удовольствие! А сейчас прошу ко мне в кабинет. Мы...
Варвара Семеновна знала, что надо расплатиться, потому что залог это только залог, и о нем директор даже не знает, и она понимала, почему Лаида Христофоровна приглашает к себе в кабинет, но...
- Спасибо! Сейчас мы с Варварой Семеновной подойдем, - сообщил он, удерживая ее за локоть. - Переоденусь...
Ребят уже загоняли по местам. И в коридорах стихали голоса, и скрылась в своем кабинете Лаида Христофоровна, а он все продолжал шептать:
- Ну, хочешь, останусь? Дурочка! Милая! Или в Москву рванем? Не маленькая!..
Варвара Семеновна побледнела и побежала по коридору. Почему-то сначала в сторону кабинета директора, а потом назад, мимо него - и к выходу.
Перед обедом весь детский дом провожал Деда Мороза. Он был уже не такой веселый, как на празднике, но он был Дедом Морозом - с бородой, белыми волосами, выбивающимися из-под бело-красной шапки, и с большим, чуть сдвинутым набок красным носом.
Ребята кричали:
- Спасибо! Спасибо! До свидания! До свидания!
Проводами руководила сама Лаида Христофоровна.
- С наступающим! - крикнул Дед Мороз, садясь в машину и заводя мотор.
И все что-то кричали ему приветственное и махали руками, пока "Волга" не выехала за ворота, свернула направо и исчезла за деревьями.
Уже возвращаясь домой, Лаида Христофоровна спросила:
- А где Варвара Семеновна?
Варвары Семеновны при проводах не было. Не было и нескольких ребят из ее группы.
* * *
- Почему я наврал? Почему я?
- А как он бороду сорвал и шапку?
- Еще из Москвы!
- Вот и настоящий!
- Но это не я наврал!
- Уж лучше бы дядя Сеня, как всегда...
- А я...
Он никогда не плакал, наверно с грудных лет, а тут заплакал.
* * *
И Варвара Семеновна изревелась за этот день так, как никогда. Ее оскорбили. Она, убежав в лес перед обедом, ревела навзрыд, потом замерзла и тайно вернулась домой - ревела дома, и еще позже, когда ей стучали, она тоже ревела, не решаясь открыть дверь и показаться в таком виде. Она передумала все, что могла передумать, пересмотрела все, что раньше считала ясным, и оказалось, что все было не то и не так, и сейчас ей все равно, что о ней скажут, все равно, потому что жизни нет и, значит, нет ее здесь, в детском доме, и потому никакая она не воспитательница, и никакой не педагог, и вообще она никто, если с ней можно было поступить так.
Она ревела навзрыд, уставая, всхлипывала, а потом вновь ревела громко, и такой ее застал вечером Коля, неожиданно приехавший из Москвы.
- Зачем ты здесь? Зачем? Я ж говорила тебе! Писала! - так она его встретила, и он не обиделся, ничего не спрашивал, а схватил ее сильно и даже больно, обнял и приложился нечисто выбритой щекой к ее мокрому лицу.
Ей стало чуть лучше. Они были вместе час или два, и всякое говорила она ему за это время, ругалась, кричала: "Зачем? Зачем?" - а потом вдруг целовала его и обнимала, а позже, кажется, она совсем пришла в себя, хотя вид у нее, конечно, оставлял желать лучшего.
И тут он ей сказал:
- А теперь, Варюха, приведи себя в порядок - и пойдем. Нас ждут!
Ей было хорошо от сознания, что он, которому она только что подчинилась в главном, опять подчиняет ее своими словами, и только на всякий случай переспросила:
- Встречать Новый год?
- А как же! - удивился он. - Надо встречать Новый год. Одевайся, Варюха. И поскорее.
Она не знала, что он приехал больше часа назад, и был уже у Лаиды Христофоровны, и видел других воспитательниц, и говорил о ней с ребятами и конюхом дядей Сеней, но это и не важно, важно, что он приехал и он здесь...
Варвара Семеновна заторопилась, и, когда уже все было почти готово, и можно, казалось бы, идти, и он, в пальто, ждал ее у двери, она вдруг спохватилась, подошла к нему:
- Ну, а как же мы с тобой явимся туда? Теперь? Ты понимаешь?
- Понимаю, - сказал он. - Пойдем. Одевайся!
Она оделась, и они прошли по скрипящему снегу, опять разделись и вошли в зал с елкой, где еще днем веселились дети, а теперь за небольшим столом в самом центре сидели взрослые.
- Познакомьтесь, пожалуйста! - сказал он громче, чем нужно, на весь зал. - Моя... Моя жена! Прошу любить и жаловать!
* * *
Олег проснулся утром очень рано и в трусиках подбежал к окну. Стекло чуть заморозило, какие-то узоры появились на стекле, но и то, что он увидел за стеклом, было необыкновенно. За ночь деревья еще больше припорошило снегом, и лес и снег замерли, и не было ничего красивее этого зимнего тихого утра.
Почему-то раньше он не любил зиму. Может, потому, что зимой бабушке труднее было выходить на улицу, а может, и потому, что он просто не знал ее, зиму, такую, как здесь, как сейчас, и этого леса не знал, и многого другого, чего он не видел в Москве.
Пришла Варвара Семеновна, и вместе с ней пришел еще один человек, который назвался дядей Колей, и ему это тоже понравилось. Хорошо, что он мужчина, хорошо, что он просто дядя Коля, хорошо, что он после завтрака пойдет с ними гулять.
- Олежек, ну как ты?
- Хорошо!
- Так это ты и есть товарищ Караваев?
- Я Караваев, да.
И еще после завтрака сама Лаида Христофоровна его спросила:
- Тебе не скучно у нас?
- А почему мне может быть скучно? - ответил он серьезно вопросом на вопрос.
- А Дед Мороз тебе не понравился?
- Понравился, - сказал он и, подумав, добавил: - Но только это Дед Мороз не настоящий...
- Ну, иди, маленький, играй!
Тут и кончить бы рассказ. Но, поверьте, не могу.
Все думали о Караваеве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60