Уличные фонари причудливо освещали дома, витрины и пешеходов. За окном промелькнула длинная Главная улица, площадь, водопад и Газетный дом, в котором жил Каос. Громыхнув на мосту, автобус выехал за город.
Теперь за окном мелькали поля и усадьбы. Автобус забирался всё выше и выше. Огни города остались далеко внизу. Вдруг стало совсем темно - автобус въехал в лес. Папа включил фары, и Каос увидел деревья. Те, что стояли в тени, казались чёрными и таинственными. Каос закрыл глаза, чтобы получше запомнить эту таинственную темноту. Потом он открыл глаза и стал смотреть на рты пассажиров. Получалось, как в немом кино: люди говорят, а что говорят непонятно. Ведь это были иностранцы, приехавшие полюбоваться норвежскими горами. Все они держали в руках фотоаппараты, но фотографировать было слишком темно.
Наконец лес поредел. Высокие деревья сменились невысокими - они не тянулись вверх, а как бы стелились по земле. Это потому, что здесь всегда дул сильный ветер и деревья жались к земле, прячась от ветра и зимних буранов.
Автобус забрался уже очень высоко в горы. Каос ощущал это по приятному холодному запаху с примесью дыма. Осенью в горах всегда так пахло. Впереди показались дома, в одних окна были освещены, в других было темно. Автобус проехал ещё немного и остановился перед первой гостиницей на большой ярко освещённой площади. Папа понёс в гостиницу почту, а мама очнулась от сна.
- Кажется, я заснула, - сказала она, улыбаясь. - Ну, скоро мы уже увидим нашего Лилипутика.
Большая часть пассажиров вышла у первой гостиницы, несколько человек - у второй, а последние четыре человека - у туристской базы. Теперь в автобусе остались только папа, мама и Каос. Папа отвёл автобус на стоянку, где автобус всегда ночевал, и они тронулись в путь.
Сперва Каос ничего не видел, но потом его глаза привыкли к темноте, и оказалось, что вокруг не так уж и темно. Они шли гуськом по знакомой тропинке, каждый нёс свой рюкзак. Тропинка вела их то вверх, то вниз, то направо, то налево. Ноги их хорошо знали эту тропинку и ступали уверенно.
Наконец впереди показался домик, который принадлежал папе, маме и Каосу. Они ласково называли его Лилипутиком за то, что он был очень маленький. Рядом с Лилипутиком стоял маленький сарай для дров и такая же маленькая уборная.
Папа открыл дверь. Мама подошла к печке и чиркнула спичкой. Огонь весело побежал по щепкам и дровам, сложенным в печке ещё в прошлый раз. Кроме печки, они растопили и камин, потому что на улице было очень холодно. Когда огонь разгорелся, папа и мама открыли нараспашку все окна и двери и устроили сквозняк, а сами вышли на улицу. Каос всегда удивлялся, зачем они это делают, но мама объяснила, что так можно лучше всего проветрить дом и просушить отсыревшие стены.
Каос опёрся на папу, запрокинул голову и стал смотреть на звёздное небо. Ему вспомнилось вчерашнее путешествие в космос, и он вдруг испугался:
- Я забыл дома рисунок!
- Не беспокойся, я его взял, - успокоил Каоса папа. - Он у меня в рюкзаке.
- А зачем вам здесь этот рисунок? - поинтересовалась мама.
- Завтра утром мы поднимемся на Высокую, и Каос бросит его оттуда. Так они договорились с Бьёрнаром.
- А я тоже должна идти с вами или мне можно поспать? - спросила мама.
- Спи себе на здоровье! - засмеялся папа. - Мы и не собирались тебя будить, потому что встанем очень рано. Ну, теперь, пожалуй, уже можно вернуться в дом.
В Лилипутике было тепло и уютно, они пили кофе, ели привезённый мамой торт и весь вечер играли в лото. Каос устал и даже обрадовался, когда ему велели лечь спать. Ему нужно было выспаться и набраться сил для предстоящего похода.
Папа проснулся первый, он растопил печку и приготовил завтрак.
Открыв глаза, Каос сразу вспомнил, куда они сегодня идут, но забыл, что мама с ними не пойдёт.
- Папа, я проснулся! - громко закричал он. - Мы скоро выходим?
- Т-с-с! - шикнул на него папа. - Ведь мы обещали не будить маму!
Каос испуганно оглянулся на маму - она не проснулась. Он на цыпочках подошёл к печке и стал одеваться.
- Надень два свитера,- посоветовал ему папа.
- Надень тёплую куртку с капюшоном, сегодня сильный ветер. И пожалуйста, берегите друг друга, - вдруг сказала мама, которая по утрам никогда с ними не разговаривала.
Повернувшись на другой бок, она снова заснула, а папа с Каосом сели завтракать. От волнения Каос не мог есть. С большим трудом он выпил стакан молока и съел кусок хлеба. А вот папа ел как ни в чём не бывало и даже намазал бутерброды, чтобы взять с собой. Кроме бутербродов, он взял два термоса - один с кофе для себя, другой с тёплым морсом для Каоса.
Ещё не рассвело, и небо было такое же тёмное и звёздное, как вечером.
"Наверно, такое же небо видят и космонавты во время полёта", - подумал Каос.
Ночью был мороз, кусты и деревья стояли в инее, как будто играли в зиму, но Каос знал, что иней растает при первых же лучах солнца. Идти было легко, и Высокая казалась совсем близко, хотя на самом деле это было не так. Каосу не терпелось поскорей до неё добраться.
Папа шёл впереди, а когда Каос начал уставать, пропустил вперёд его. В конце концов Каос выбился из сил и папа устроил привал. Он знал, что им понадобится для такого привала, и вынул из рюкзака два коврика из пенопласта, чтобы постелить на камни.
Стояла тишина, её нарушал лишь тихий шорох ветра, который здоровался с горами, ущельями и птицами. Несмотря на осень, в горах было много птиц - Каос уже видел двух куропаток и одну ворону. Пока они отдыхали, он подобрал несколько красивых камешков и серебристых прутиков. Это были веточки можжевельника, посеревшие от дождя, солнца и ветра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23