Тетя Модя заглянула под поля ее шляпы, думая, что она заснула, но большие голубые глаза ребенка были широко раскрыты, веселое личико побледнело и осунулось.
- Милочка, ты как будто устала? - ласково спросила тетя Модя.
- Нет, ничего, - ответила леди Джейн, слегка вздохнув. - Я все думала о своем пони, о прериях, о папе и маме...
Тетя Модя ничего не ответила, но задумалась: в судьбе девочкисироты было что-то непонятное и странное.
Слухи, распускаемые мадам Жозен об умершей молодой матери и сиротедевочке, не соответствовали действительности: тут, очевидно, крылась тайна, и тетя Модя дала себе слово так или иначе добраться до сути дела. А когда эта энергичная добрая женщина решалась распутать какойнибудь узел, она всегда добивалась успеха.
Глава 10
ПОДОЗРЕНИЯ ТЕТИ МОДИ
- Пэшу! - сказала однажды тетя Модя своему мужу, когда тот, усталый от дневных работ, собирался лечь спать. - Угадай, о чем я думала сегодня целый вечер?
- Трудное дело! - возразил с улыбкой Пэшу. - Я никогда не замечал, чтобы ты теряла напрасно время на размышление.
- Но ведь это редко со мной случается, - заметила тетя Модя, которой показалось, что муж ее упрекает. - Но, право, мысль эта гвоздем засела у меня в голове. Меня ужасно интересует приемыш мадам Жозен. В ее судьбе есть что-то подозрительное. Что ребенок не из семьи Жозенов, за это я поручусь головой! На днях я зашла в магазин к Жозен купить для Мари ленту. Спрашиваю: откуда у нее появилась хорошенькая малютка? "Это наша родственница по Жозенам", - сухо ответила она мне и сразу переменила разговор. А сегодня я своими глазами видела, когда Пепси надевала на девочку свежее платьице, что на ее рубашечке и юбочке вышиты две буквы - J.C. Помни: J.C. Не далее, как в конце прошедшей недели я опять была в магазине Жозен. Смотрю старуха что-то юлит около меня; расспрашивает, когда назначена свадьба Мари, затем сообщает, что у нее есть кое-какие веши превосходной работы, которые ей хочется мне показать. Затем она достает из шкафа большую картонку и из нее вынимает целую кучу дамского белья. "Ваша барышня, - говорит она, - выходит замуж, вам необходимо дать ей отличное приданое; не хотите ли у меня купить это белье? Я дешево отдам". - "Моей дочери батисты не по плечу", - возразила я, перебрав превосходное белье. На каждой самой маленькой вещи был вышит вензель J.C.; понимаешь, те же самые буквы, что на белье ребенка. С плутовками церемониться нечего! Я прямо так и брякнула: "Откуда, скажите на милость, могли попасть в ваши руки эти вещи?" - "Это все принадлежало покойной матери Джейн, проговорила Жозен, лицемерно вздыхая. - Мне хочется продать лишнее. Девочка еще маленькая: когда она вырастет, белье от времени истлеет; будет полезнее вырученные деньги потратить на ее воспитание". - "А что же вы сделаете с вензелем? Придется спарывать с каждой вещи J.C. ", сказала я, напирая с умыслом на обе буквы и выжидая, что старуха мне на это ответит. Ты ведь знаешь, какая она увертливая. "О, мадам Пэшу! - воскликнула она. - Как вы не поняли: ведь J.C. обозначают "Жозен Камилла" - инициалы нашей родственницы. Вензель вышит так кудревато, что не разберешь. Право, купите рубашки, я вам большую уступку сделаю!" - "Нет, - возразила я, - не куплю! Это белье слишком тонко для нашей девочки". А про себя подумала: неужели бы я позволила нашей Мари носить ворованные вещи?
- Тише, тише, Модя! - остановил ее муж. - Ты можешь попасть под суд за клевету.
- Нет, я ее упрячу под суд! Это будет справедливо! Пусть-ка она докажет, когда и как умерла мать малютки. Кто был свидетелем ее смерти? Послушай только, что девочка рассказывает, поневоле призадумаешься. Намедни, возвращаясь со мной домой с фермы, она все вспоминала, как они жили в прериях, рассказывала про отца, про мать... Сдается, что Жозены просто украли ребенка...
- Полно, Модя, не увлекайся! Старуха Жозен совсем не такая дурная женщина, - заметил миролюбивый Пэшу. - У нее негодяй-сын, это правда! Эдраст - вылитый отец! Я даже слышал, что он теперь посажен под арест за какое-то нехорошее дело. Его мать тут ни при чем.
- Хорошо! Посмотрим, посмотрим! - продолжала горячиться тетя Модя. - Одна верная улика у меня уже есть: это вензель на белье. Оно помечено буквами J.C., а не C.J. - за это головой отвечаю.
- Знаешь, что мы сделаем? - сказал Пэшу спустя несколько минут. Будем внимательно следить за девочкой, и, если что-нибудь обнаружится, я тотчас объявлю себя ее адвокатом. Ты скажи своей сестре, чтобы она немедленно дала мне знать, если заметит что-нибудь подозрительное. Тогда я буду знать, что делать.
- Ну, теперь я спокойна за ребенка, - сказала тетя Модя, любуясь своим мужем. - Каждый в городе знает: если Пэшу взялся хлопотать о каком-нибудь деле, то это значит, что дело правое.
Жутко стало бы на душе у мадам Жозен, если бы она слышала эти нелестные отзывы о ней. По правде сказать, она и без того постоянно мучилась угрызениями совести. Ей все чудилось, что за ней следят и в чем-то ее подозревают. Несмотря на все свои старания быть как можно любезнее и предупредительнее со своими покупателями и соседями, ей в этом отношении как-то не везло. Народу ходило к ней много, торговля шла бойко, но покупатели были с ней холодны, неохотно вступали в разговор и никогда не засиживались в магазине. А ей так страстно хотелось внимания и почета!
Главным предметом ее гордости был сын. Всегда щегольски одетый, изящно причесанный, с драгоценными перстнями на руках, он целыми днями шатался по кофейням, трактирам, общественным садам или многолюдным улицам, обращая на себя внимание ослепительной белизны батистовым бельем, а главное - изящными часиками с вензелем J.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41