"А как звали вашу кузину?" - спросил судья. Вот тут-то и вышла заковыка. Раст сказал, что ее звали Клара Жозен, а судья посмотрел на часы и говорит: "Мне кажется, что тут буква J стоит первой. Не угодно ли взглянуть?" - и передал часы клерку и другим. Те подтвердили, что действительно порядок букв J.C., а не C.J. А этот бездельник стоит и улыбается, точно не о нем речь! Одет франтом, рожа нахальная - вылитый отец! Как теперь помню Андрея Жозена: большой руки негодяй был покойник...
- Что же, так и не добились, где он взял часы? - спросила тетя Модя.
- Нет, но все-таки судья приговорил Раста к тридцатидневному заключению в приходской тюрьме как подозрительную личность.
- Возмутительно мягкий приговор! - произнесла с негодованием тетя Модя.
- Да ведь говорят тебе, прямых улик не было, - продолжал Пэшу. Спасибо и за то, что хоть месяц отсидит. Ну так слушай, как это вышло, что я купил часы. Стоит он и болтает с другими арестантами. Слышу торгуются, один дает ему пятьдесят долларов. "За кого ты меня принимаешь? - спрашивает Раст. - Положим, деньги мне нужны, но я не так глуп, чтобы отдать дорогую вещь за такую цену". И спрятал часы в карман. Тогда другой предлагает шестьдесят долларов. Раст не берет. Вот тут-то я и подошел. "Позвольте, - говорю, - взглянуть на ваши часы; если они мне понравятся, я, может быть, и куплю". А сам стараюсь говорить как можно спокойнее, потому что боюсь, как бы он не заметил, что мне очень хочется приобрести эту вещь. Он подал мне часы, и хотя притворился равнодушным, я отлично видел, что ему не терпится сбыть их. Я посмотрел и сказал: "Часы недурны; пожалуй, я дам за них семьдесят пять долларов". - "Ишь ты, сенная труха!" Это он за мою блузу обозвал меня сенной трухой, - заметил Пэшу и виновато улыбнулся.
- И сколько раз я тебе говорила, Пэшу, не надевай блузу, когда едешь в город! - не утерпела тетя Модя. - Ведь есть у тебя пиджак... Посмотри, Гюйо и другие - все ходят в пиджаках...
- Не все ли равно, блуза ли, пиджак ли? А за прозвищами я не гонюсь. Я честный работник и не стыжусь своей блузы. Я пропустил его слова мимо ушей и предложил ему девяносто долларов. Деньги со мной были. Я достал бумажник и стал отсчитывать билеты. Должно быть, это на него подействовало, потому что он тут же согласился отдать часы за эту цену. Конечно, я никогда бы не позволил себе купить заведомо краденую вещь, потому что я все-таки уверен, что негодяй украл часы, но я сделал это ради девочки. Я подумал, что, может быть, когда-нибудь эти часы помогут раскрыть ее тайну, да и деньги, которые можно за них выручить, всегда ей пригодятся.
- Твоя правда, Пэшу. Конечно, девяносто долларов для нас большие деньги, особенно теперь, когда приходится заботиться о Мари, но, если нам удастся что-нибудь сделать для этого милого ребенка, я не пожалею денег.
С минуту тетя Модя просидела молча, внимательно рассматривая часы, потом задумчиво сказала:
- Если бы они могли говорить?
- Погоди, может быть, мы и заставим их говорить, - отозвался Пэшу.
- Да, многое могли бы они порассказать, - сказала тетя Модя и прибавила: - Во всяком случае я рада, что мы вырвали их из лап этого мошенника.
Пэшу взял часы и, открыв верхнюю крышку, показал ей что-то на внутренней стороне.
- Если я не ошибаюсь, то вот это должно навести нас на след, сказал он. - А пока спрячь часы в мою шкатулку и никому не говори, что я их купил. Я не хочу, чтоб даже Маделон знала об этом. И еще вот что, жена: было бы хорошо, если бы ты проследила за этой Жозен - не заметишь ли чего...
- Ах, Пэшу, ты ее не знаешь: она так хитра, что ни за что не выдаст себя. Я давно за ней слежу, да толку мало.
- Вот что, жена, - сказал, помолчав, Пэшу, - у меня есть один план, но только я попрошу тебя быть терпеливой и дать мне время привести его в исполнение.
И тетя Модя обещала терпеливо ждать.
Глава 17
НЕПРИЯТНОСТИ МАДАМ ЖОЗЕН
Не прошло и трех дней после того, как папа Пэшу купил часики. Утром в садик мисс Дианы неожиданно явилась мадам Жозен. Лицо ее было дерзко-надменное. Отворив садовую калитку, она остановилась на пороге: было очевидно, что она пришла по делу.
После нескольких общих фраз она вытащила из бокового кармана туго набитый сверток и, обращаясь к Диане, высокомерно проговорила:
- Позвольте получить счет.
- Какой счет, мадам Жозен? - холодно спросила Диана. - Насколько мне известно, у нас с вами нет никаких счетов.
- Я вам должна за уроки музыки леди Джейн. Вы занимались с нею на протяжении нескольких месяцев и имеете полное право требовать причитающиеся вам за труд деньги.
- Позвольте, мадам Жозен! Тут, верно, какое-нибудь недоразумение, - дрожащим от волнения голосом возразила мисс Диана. - Мне и в голову не приходило брать деньги за обучение девочки, с которой я занималась с истинным удовольствием. Если я давала ей уроки, то делала это по собственному желанию. Надеюсь, что и вы понимали, что я не жду за это платы.
- Напротив, я была уверена, что вы ждете за это денег. С какой стати стали бы вы учить даром леди Джейн, когда я в состоянии платить за уроки?
Жозен вытащила из свертка пачку банковских билетов и дерзко подала их Диане.
- Вы в таком затруднительном положении, что вам нельзя отказываться от денег, и я очень довольна, что могу сейчас же расплатиться с вами. Вы действительно хорошая учительница музыки. Успехами моей девочки я вполне довольна.
В первую минуту Диана была ошеломлена наглостью и дерзостью торговки, но, придя в себя, сказала:
- Очень сожалею, что вы приняли меня за платную учительницу. Благодарю вас, но повторяю: я не возьму денег.
- А я все-таки настаиваю, чтобы вы приняли от меня деньги. - И к великому удивлению Дианы, Жозен вторично подала толстую пачку банковских билетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41