Вот так сосунки!
- Считай, что так. Ну, Женя, я побежал. А то неудобно - Сахаровы, может быть, уже спать легли.
- Погоди! Откуда он знает, этот твой Костя Сахаров, что откопал Перуна? Разве он видел всю золотую статую?
- Видел. Ой, Женька, не держи меня! Меня же ночевать не пустят. Это же твоя кровать, а не моя. А я что - на улице останусь? Пусти, слышишь? Утром поговорим...
Он рванул свой рукав из рук брата и убежал.
НОЧНЫЕ ТРЕВОГИ
Женя лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел на пятно в углу потолка с такой сосредоточенностью, что можно было подумать - в этом пятне лежала разгадка десятка вопросов, возникших в его голове. В самом деле, что произошло? Двое мальчишек - ребят-несмышлёнышей - увлеклись какой-то, можно сказать, игрой и втянули в неё его, Евгения Замараева, взрослого человека, студента Московского университета. И он пошёл у них на поводу. Бред какой-то! А этот глупый план, разработанный мальчишками! Володька отбарабанил план, как приказ, а он, Женя, даже не ответил. Будто согласился...
- Товарищи, никто не читает? Разрешите, значит, гасить свет?
Это сказал кто-то из соседей Жени по комнате. Кто сказал, Женя не разглядел. И какое это имело для него значение? Женя так был занят своими мыслями, так озабочен и встревожен (тревога эта с сегодняшнего вечера особенно глубоко заползла в его сердце), что совершенно не обращал внимания на окружающих. Больше всего его волновало, как кончится эта его авантюрная поездка, и не поздно ли исправить ошибку, которую он сделал, и как же её исправить. А в том, что он сделал ошибку, Женя уже не сомневался. Погасили свет, и в темноте как-то ощутимее стала тишина, и в тишине этой шёпот на двух соседних кроватях.
- Слышь, Кузьма Ильич, а дальше что?
- "Что, что"! Контузило меня, и всё. Память отшибло и сознание. А снаряд тот, между прочим, не разорвался - в землю ушёл. Тут, под Новгородом, много таких, неразорвавшихся. Почва болотистая. Она, брат ты мой, чувяки хранит многолетней давности, а уж о снарядах и говорить нечего. Сколько ребят наших подрывались на снарядах и минах! Жуть! Ну, спи давай...
Затихло. Женя услышал ровное дыхание, перешедшее в негромкий храп с присвистом. К первому храпу присоединился второй, и захрапели они вроде бы дуэтом.
"Надо и мне спать", - подумал Женя. Он повернулся на бок и заснул.
За окном шуршал по стеклу дождь. Дождь этот лил не только в городе, но и по всей Новгородщине. Юркие струйки стекали в котлован, быстро смывая землю, насыпанную Костей. И когда полчаса спустя дождь прошёл и вдруг распогодилось, лунный свет скользнул по блестящему металлу. Если посмотреть сверху в котлован, можно было предположить, что кто-то бросил туда золотую пластинку. Вокруг была чёрная земля, всюду земля, а посредине - узкая, тускло поблёскивающая золотая полоска.
Луна заглянула и в окно гостиничного номера. Женя ворочался. Ему снилась война, которую он никогда не видел. Какие-то мальчики подрывались на минах и снарядах, почему-то бесшумно взрывавшихся. Рушились дома, превращались в груду развалин.
Было страшно, хотя Женя сам себя уверял во сне: "Это мне только снится. Этого нет". А всё равно было страшно, так страшно, что он поворочался, поворочался и проснулся. И тут-то начали одолевать его ночные тревоги. Ночью ведь всё кажется более страшным, чем на самом деле. А тут мысль бежала по замкнутому кругу и каждый раз возвращалась к одному и тому же: беда. В самом деле: сначала Костя сообщил Володе, что Перуна нашли на дне озера. Это ещё куда ни шло. По летописям и преданиям так оно и получалось, что язычники сбросили своего бога Перуна в воду. Но оказалось, что "Перун" - это катер или, проще того, моторная лодка. Мальчишество, глупость. Пойдём дальше. Не вышло в воде, Костя бросился искать в земле. И сразу, можно сказать с ходу, нашёл. Что нашёл? Сначала Володя сказал, что Костина лопата звякнула о металл. А потом, когда торопился убежать к своему дружку, заявил: "Да, статуя Перуна из золота". Чепуха! Не мог же мальчик, да ещё в такую погоду, откопать статую. И не могла эта статуя оказаться в земле - там, где ищут сырьё для строительства. Нет, это безусловно никакой не Перун. Так что же это? Металл был, это несомненно... Снаряд. Неразорвавшийся снаряд. Ведь медную гильзу можно принять за золотую. И может быть, это целый склад снарядов и мин, который закопали фашисты при отступлении. Ведь такое бывало: склады снарядов находили и находят на Украине, в Белоруссии - везде почти, где прошла война. Вот и соседи по койке говорили о многих неразорвавшихся снарядах в Новгороде. Да, это наиболее вероятно...
Женя привстал на кровати, опершись на локоть. Со всех сторон комнаты доносился храп. Лунный свет придавал всему вокруг необычайные очертания: стул с навешанной на него одеждой казался карликом-горбуном, стол с графином - лошадью, а вешалка - горцем в огромной папахе и с ружьём за плечами.
- Хрр... хр... хр...
А за стеной: тик-так, тик-так, тик-так.
Снова тревожные мысли одолевают Женю. Завтра в карьер приедут на экскурсию дети. Они спустятся в котлован, разбредутся вокруг, и в это время от любого прикосновения сработает ударное устройство...
Туча закрыла луну, и в комнате вдруг стало так темно, будто задёрнули шторы. Потонули в темноте карлик-горбун, лошадь и чеченец в папахе.
Тихо... Только храп и тиканье часов.
"И всё это я выдумываю, настраиваю себя, накручиваю всякую чушь, подумал Женя. - Надо спать. Завтра утром пойду на карьер и во всём разберусь".
Женя говорил это себе, но как-то неуверенно, робко. Он подложил ладонь под щёку, чтобы скорее заснуть, и в это время на соседней кровати храп прекратился, зазвенели пружины, человек застонал и невнятно пробормотал сквозь сон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45