К тому же и эта песня, и звучание голоса отличались от всех песен, которые я слышала до сих пор. Да, очень отличались.
Этот мышонок пел, и солнце слало ему свои лучи, волны на реке поднимали брызги.
"Нельзя молчать, - подумала я. - Ведь он не заметит меня и куда-нибудь скроется". Я набралась храбрости и позвала:
"Золотой мышонок, откуда ты пришёл? Почему в песенке твоё сердце золотое?"
Мышонок повернулся и, приоткрыв рот от удивления, посмотрел на меня. И острый нос, и усы были мокрыми.
"Ты говоришь - золотой мышонок? Но меня зовут Кай".
"Кай?" - "Да, Кай, - первая часть моего имени входит в название и ветра, и реки, и тростника, - проговорил он, выделяя голосом схожие слоги. - А на вопрос, откуда я пришёл, отвечу, что приплыл оттуда. Приплыл, чтобы погасить звёзды на предрассветном небе. Кстати, а что ты тут делаешь одна?" "Ты же ещё не ответил, почему твоё сердце золотое", - перебила его я. И он отвечал: "До чего любопытный ребёнок! - Тебе интересно, что я делал со вчерашнего по сегодняшний день? Ну, например, вместе с ветром носился по тростниковому лугу, промчался по полю, гонялся за бабочками и стрекозами, перепрыгивал через цветы лютика. Когда на ясном небе появляются лучи солнца, моё сердце начинает сиять".
После этого Кай, посмотрев на меня, сказал: "Да ты просто совсем ещё маленькая девочка. Но будь осторожна, малышка. Если будешь беспечна, тебя поймает ворон".
Тростник закачался, и Кай запрыгал по стеблям, пропев на прощанье свое "пи-пи-пи".
"Будь и ты осторожен! Ведь здесь есть и соколы, и змеи", - прокричала я, но услышал ли он? Бабушка замолчала. Дети тихо вздохнули.
- Бабушка, ты не догнала его? - спросила Нао, и её чёрные, как угли, глаза сверкнули из-под длинной гладкой чёлки.
- Если убежал, то и переживать нечего, - Мио, как всегда, говорит всё напрямик, но почему-то на душе у неё стало неспокойно.
Бабушка согласно кивнула.
- Нет, после этого я несколько раз видела Кая. Один раз он сидел на ветке дерева на берегу реки и беседовал с зимородком. Заметив, что я на него смотрю, он соскользнул с ветки и исчез. Я пыталась его догнать, но его и след простыл. Ещё как-то раз, когда пошла собирать землянику, на листьях травы уже были разложены горки собранных ягод и цветы. Я застыла от удивления, догадавшись: это опять был Кай!
Бабушка помолчала.
- Я думаю, что Кай любил тебя, бабушка, - проговорила Мана, слегка надув губки.
- Пожалуй, что и так, мне тоже так казалось. Но он был такой проворный, никак мне не попадался, - согласилась бабушка и продолжала свой рассказ:
- А однажды произошло вот что...
Под деревом ивы меня окликнула жаба.
"Девочка, куда ты идёшь?" - проговорила жаба хриплым голосом. Это чванливое существо вызвало у меня чувство отвращения, и, пискнув, я отскочила. После этого жаба, раздувая горло и подняв вверх набухшие веки, опять заговорила:
"Девочка, тебе, наверное, не нравятся жабы?"
"Извините, но..." - замялась я.
"Ах, вот оно что! Я-то думала, что мы похожи. Ты, наверно, любишь воду и мокрую землю. И мухи вкусные - разве не так? А спать ты любишь?"
"Не очень, и усыпляющие разговоры не люблю".
Жаба то открывала, то закрывала фиолетовые веки:
"Я знаю. Ты ищешь мышонка по имени Кай, окрашенного в цвет заката. Но, девочка, Кая поймали. Вчера вечером его съела сова".
"Неправда! - воскликнула я. - Кай умер? Почему ты это говоришь? Лучше бы тебя поймал и съел ворон!"
Готовая вот-вот заплакать, повторяя имя Кая, я побежала по тропинке, поросшей травой. Спрашивала у стрекозы, сидящей на листе гречишника, у трясогузки, стучащей хвостом по камешкам на берегу реки: "Не видели ли вы Кая? Где Кай?" Однако стрекоза только вращала глазами. Трясогузка что-то считала: "Один, два, три... Если предсказывать судьбу по моему хвостику, то это число плохая примета. Оно несчастливое". Я прямо похолодела от страха.
"Кай, где ты?" - звала я. В ответ лишь заунывно пел ветер и шумела река.
Я стояла с дрожащими усиками, готовая вот-вот заплакать, и большая синица сказала мне: "Я видела Кая. Но это было вчера. Он собирал землянику на том берегу реки. Да, он ещё хохотал вовсю. Играл с зайчатами. Потом отдал ягоды большой старой лесной мыши и убежал".
Даже услышать такое - было уже хорошо.
Я бросилась к реке. Поплыла туда, где плавал Кай, ныряла на дно. В реке Кая не было. На воду спустились сумерки. Отнесённая течением, я выбралась на берег немного в другом месте. Оглядываясь по сторонам, я шла по долине реки. Влажная земля, казалось, присасывалась к моим лапкам.
"Кай, где ты?"
Кай говорил, что золотое сердце - это то, которое всегда сияет. Однако, если Кай умер, то и моё сердце погасло навсегда, думала я.
Я стояла посреди поросшей кустарником долины реки, вытянув спину, подняв нос кверху. "Пи-пи-пи!" - вот так я его звала. Ещё раз: "Пи-пи-пи!"
Надеялась, вдруг Кай откликнется.
Но в этот момент меня внезапно охватило дурное предчувствие. Я без памяти кинулась бежать и юркнула в щель в каменной ограде. И одновременно раздался голос: "Пи!" Я вся похолодела. "Это Кай? Или тогда кто же?"
Сколько же я просидела, затаив дыхание!
Через некоторое время мне стало невмоготу, и я выбралась из своего убежища. Кусты стали ещё темнее, чем раньше, дул ветер, и они стелились, как дым.
Вдруг мне показалось, что кто-то стонет от боли. И стон раздавался из маленькой щели в той же самой стене, где пряталась я.
В этот момент раздалось: бум! Наклонившись вперёд, Нао ударилась подбородком о стол.
Хотя она и подпирала щёки руками, но слишком сильно навалилась на них, и локти соскочили. Нао подняла глаза и спросила:
- Ну, и что там оказалось?
Бабушка выпрямилась, откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула:
1 2 3