От волнения. Перед следующей главой, которая называется «Расплата», я должен немного отдохнуть... РАСПЛАТА – Это что такое? – спросил вечером отец, входя в комнату. Мама выглядывала из-за его спины. У обоих был растерянный вид.– Железная дорога! – сказал я.– Откуда? Кто ее принес? – спросил отец.– Мальчишка! – сказал я.– Мальчишка? – переспросила мама. – Какой мальчишка?Она стояла рядом с отцом, машинально стаскивая шубу. Отец застыл в пальто, со шляпой в руках.– Ну, «какой, какой»! – сказал я. – С рекламы! С желтыми пуговицами! Вот какой!Отец сел в кресло.– Из какой еще рекламы? – спросил он упавшим голосом.– Ну, как вы не понимаете! – сказал я. – Реклама игрушек! И там нарисован мальчишка! Вот он и принес...– Ах! – вздохнула мама. – Помню! «ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА СО ВСЕМИ ПРИНАДЛЕЖНОСТЯМИ...»– Ну да! – сказал я. – Мальчишка от фирмы!– Не понимаю! – сказал отец.– Ну как ты не понимаешь! – сказала мама. – Служитель фирмы, реклама которой висит на Унтер-ден-Линден, принес вот эту железную дорогу! – и тоже плюхнулась в другое кресло.Отец посмотрел на разложенные на полу рельсы, на разбросанные вагончики, паровозы, платформы, станции, человечков, на мосты и туннели, потом на меня.– Мистика! – сказал он.– И совсем не мистика! – сказал я. – Он еще автомобиль принес! Подарок от фирмы! И сказал, чтобы я передал вам глубокую благодарность!– Действительно мистика! – сказала мама. – Странно!– И совсем не странно! – сказал я.– Кому это потребовалось заказать! – сказал отец. – Ума не приложу!– Это я заказал! – сказал я.– То есть как? – спросил отец.– Ну да! – сказал я. – По телефону! Вот и квитанция: фрау Аугуста расписалась...Отец взял квитанцию и углубился в нее. И мама в нее углубилась: она смотрела отцу через плечо. Я видел, как их лица постепенно мрачнеют. Потом отец опустил руку с квитанцией и посмотрел на меня тяжелым взглядом. Я почувствовал, что дело принимает плохой оборот.– Немедленно отправить все назад, – раздельно сказал отец глухим голосом.Я почувствовал, как внутри у меня что-то оторвалось...– Это невозможно! – сказала мама. – Это скандал!– А это не скандал? – спросил отец, тряхнув квитанцией.– Да, – сказала мама, – это тоже скандал... Но это среди нас! А если мы вернем, это примет огласку. Нет, вернуть никак нельзя!Они помолчали.– Пятьсот марок! – сказал отец. – Возмутительно!Они помолчали.Он опять взглянул на меня так, что я опустил глаза. Сердце мое провалилось куда-то в пятки.– Ты понимаешь, что ты натворил? – сказал отец. – Где я возьму эти деньги?Он встал, резко снял пальто и повесил его в коридоре на вешалку, перешагнув через злополучную дорогу, и опять вернулся.– Ты понимаешь, что ты натворил? – повторил отец. – Отвечай!Я молчал.– Отвечай, когда тебя спрашивают!– Понимаю, – прошептал я.– Пятьсот марок! – тихо сказал отец. – Понимает ли твоя медная голова, что это за сумма?– Понимаю, – сказал я, хотя вовсе этого не понимал. Я только понял, что это, наверное, очень много. Мне стало невыразимо тоскливо и страшно, из глаз у меня брызнули слезы, и я открыл было рот, чтобы заплакать...– Замолчать! Не сметь плакать! Чтобы я не слышал ни звука! Он еще тут будет плакать!Звуки застряли в моем горле.– Полюбуйтесь на этого новоиспеченного буржуя! – Отец взмахнул рукой в мою сторону, как будто в комнате было полно народу, а не одна только мама, которая молчала с убитым видом. – Ты вел себя как самый отвратительный буржуй! Понимаешь?– Понимаю, – сказал я еле слышно.– Ничего ты не понимаешь! – воскликнул отец. – Миллионер! Рокфеллер! Сильнее ты не мог меня оскорбить, чем этим твоим поступком! – Он повернулся к маме: – Ну, что ты скажешь об этом юном буржуе?– Отвратительно! – развела мама руками. – Что я могу еще сказать...– Более чем отвратительно! – сказал отец. – Пусть сидит тут и думает о своем поступке... Пойдем!Они встали и вышли. ВЕРНЕР И в этот самый неприятный для меня момент появился – знаете кто? – Гизин папа! Он свалился как снег на голову, хотя я его давно ждал, давно хотел с ним познакомиться, и он давно хотел к нам зайти, как говорила мама; она его уже несколько раз где-то видела, и отец его видел, а я все не видел, и вдруг он пришел в этот злополучный момент, когда, как вы сами понимаете, мне вообще никого не хотелось видеть! Даже Гизиного папу! Вот потому я и говорю, что он свалился как снег на голову. Но то, что он пришел именно в этот момент, было очень хорошо, я это потом понял, и вы поймете, потому что он разрядил обстановку... Вот вы сами увидите, как он ее разрядил!После того как меня отчитали, я сидел один, мрачный, посреди своих бесчисленных игрушек. Родители пили на кухне чай; я слышал, как они там разговаривали и даже смеялись. «Они еще могут смеяться!» – думал я. Мне было очень страшно – больше за них, чем за себя! «Что теперь будет! – думал я. – Где Иосиф возьмет эти проклятые марки? А если он их не достанет? И его посадят в тюрьму? Что тогда? Что будет с нами?» Слезы неудержимо полились из глаз, я уже не мог их сдержать, я бросился на диван, лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания. Я ревел в подушку, подавленный ужасными мыслями, весь содрогаясь... Потом я затих, как затихает рыба, выброшенная на песок. Я лежал и думал. «Как все в этом взрослом мире полно загадок! – думал я. – Особенно здесь, за границей! Устраивают своими рекламами какую-то ловушку. Уж если вы так свои игрушки навязываете, то отдавайте их бесплатно! А то говорят, автомобиль – подарок, а сами потом столько денег требуют! Какой же это подарок, если он связан с такими неприятностями!» Я даже пхнул автомобиль ногой...Я вспомнил, как отец назвал меня буржуем. Мне опять стало стыдно, слезы опять подступили к горлу, но тут я услышал дверной звонок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82