Нломаль ждал его в квадрате рукопашного боя. Двух с половиной
метровые гиганты полосовали друг друга мечами. И среди этой дикой резни,
криков, стонов, свиста оружия, глухих ударов о щиты и воплей умирающих
стоял Нломаль. В нерабочем состоянии все эти проекции совершенно
безвредны, поэтому Нломаль не обращал внимания на происходившее вокруг
него, а только рассматривал что-то возле своих ног. Подойдя и став рядом,
Велимир увидел, что это тело какого-то воина.
Воина? Да не бывает воинов в костюмах дорожников. Это был Дангнур. Он
лежал на боку, скрючившись в позе шестимесячного зародыша. А вокруг кипел
яростный рукопашный бой.
Они стояли и молчали. Диспетчер думал о том, что наконец-то его нашли
и теперь узнают все про хрустальную гадюку. А потом они, может быть, будут
его судить судом дорожников. После всю эту историю можно будет забыть.
Историю о том, как что-то материальное пересилило мужскую дружбу. И
совершенно неважно, что было этому причиной: больная жена, угрозы,
алчность или страх. Главное - все скоро кончится. И можно будет вернуться
к дороге.
Кстати, а почему Дангнур лежит неподвижно? Наверное, он поджидал
здесь Нломаля и, улучив момент, на него кинулся. И получил, наверное,
хорошо получил. А если...
Неожиданно Нломаль нагнулся и повернул голову Дангнура так, что стал
виден левый висок. Из небольшой дырочки в нем сочилась кровь.

Кто знает, был ли мир, в который они попри именно таким, каким они
его увидели? Может быть, его на самом деле и вовсе не существовало, а была
лишь навеянная дорогой галлюцинация? Собственно, какая разница? Главное
они в этот мир вошли.
Он был очень странный. В такой они попадали впервые. Более всего он
походил на составленную из других миров мозаику. Вернее, даже не так. Не
мозаику, а лабиринт, в котором каждый мир был лишь коробочкой, в которой
имелся еще один мир, а в том другой и так далее... до бесконечности...
Возвратиться назад они уже не могли, потому что их подхватило и
понесло по воздуху, метрах в двух от поверхности через лиловый, грустный
мир, где шел осенний, тусклый и безнадежный, как рассказы старика, дождь,
падающий на заросли водянистой, блеклой растительности. Не зная, что это
лишь первый мир и будут другие, Птиц и медвежонок затосковали. Он им
совсем не понравился. В нем можно было получить насморк и, может быть,
даже покрыться фиолетовой плесенью. А еще должны были водиться пиявки.
Б-р-р-р-р...
Но тут первый мир кончился, и яркое солнце ударило им в глаза. Во
втором мире было жарко. От шерсти медвежонка и перьев Птица сейчас же
пошел пар. Далеко он, правда, не ушел, сказался застарелый ревматизм, и
ему пришлось клубиться вокруг медвежонка и Птица. Что ж, для начала он
организовал два клуба: "Клуб имени медвежонка" и "Клуб отчества Птица".
Дальше - больше. Через пятнадцать минут пар создал этих клубов уже десятка
три или четыре. Самый последний назывался "Клуб вечной и чистой любви
медвежонка к эвкалиптовым листьям". Но тут солнце пригрело посильнее, и
пар исчез. Впрочем, он всегда такой: чуть что и исчезает.
Из-за этого пара Птиц и медвежонок даже не успели толком рассмотреть
тот мир, через который их несло, но это было совершенно не важно. Их
сейчас же закинуло в третий, сверкающий и переливающийся всеми
национальными цветами мир, встретивший их заздравными тостами,
обниманиями, поцелуями, танками, шампанским, саперными лопатками,
фруктами, густыми бровями, полным соединением и полным отсоединением,
выстрелами из-за угла, многотысячными митингами и черт знает чем еще. В
этом мире Птиц получил палкой по ноге, а медвежонок медаль "За успешное
сворачивание межнациональной розни вручную". В этом мире они могли еще
много чего получить, но тут их вынесло в следующий.
Птиц подумал, что все это неспроста. Не бывает миров, в которых за
здорово живешь носит по воздуху. А еще он подумал, что это, очевидно,
новые штучки дороги. Вот только зачем все это? Может быть, она им хочет
что-то показать? Что?
А их несло уже через неизвестно какой по счету мир... Их? Птиц вдруг
понял, что медвежонка рядом нет. Куда же он делся? Может быть, его
оттащило в сторону? Надо было что-то предпринять, но Птиц никак не мог
придумать, что именно, и вообще в голове у него слегка гудело, тело было
странно вялым и непослушным. Делать что-либо расхотелось.
Его несло. В очередном мире он увидел, как зашивается с металлом
директор какого-то предприятия. Несмотря на большой опыт в атом деле,
стежки у него получались кривые, и это было не совсем хорошо. Металл
представлял из себя огромную железную балку, не без самодовольства
вертевшую в разные стороны и выставлявшую на всеобщее обозрение табличку
"за меня гибнут люди".
Вокруг директора и балки стояла толпа молча наблюдавших за тем, как
директор зашивается, до ужаса худых существ. Кто они такие, Птиц не понял.
В конце концов это было не так уж и важно, потому что он влетел в
следующий мир, потом еще в один, потом... Он погружался в эти миры, как
ложка в сахарный сироп. Они мелькали и проносились мимо. Миры с двумя
солнцами и миры с тремя лунами, миры без солнца и луны, погруженные в
первобытную тьму, где на холодных, пронизываемых ветром равнинах трубили
мамонты и ревели саблезубые тигры. Миры ядерных взрывов и миры жизни,
покрытые копошащейся, растущей, хватающей и умирающей зеленой броней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25