Вспомнил обрывки фраз, когда перешептывались в доме лесник и незнакомец. Нора! Было слово "нора". Ну, конечно, из подпечка есть куда-то лаз. Наверное, сюда, где исчезли эти двое. Как он сразу не догадался!
Витька бросился назад. Осторожно, стараясь не шуметь, отомкнул дверь. Проделал это, как лесник. Просунул в незастекленное оконце руку, нащупал шнур и потянул на себя. Со скрежетом отошла скоба. Витька шмыгнул в сени. Замкнул дверь, вскочил в комнату. В нерешительности остановился возле подпечка. Лезть было боязно и противно. А если и сейчас там Антоша?! Но из подпечка идет куда-то лаз. Ход, который ведет к тайне. Ну!
В подпечке Витька легко отыскал дверцу погреба. По лесенке спустился вниз. Нащупал в стене лаз. Пригнулся, пошел по нему. Лаз был оплетенным. На потолке прутья, очевидно, давно сгнили и прогнулись. Мальчик неосторожно касался их головой, и сверху сыпался песок.
Шел долго. Стало страшно, а вдруг лаз обвалится и он, Витька, не выберется отсюда.
Неожиданно нора кончилась, и он едва не упал. Вниз вели цементные ступени. Дальше идти побоялся, остался возле лаза, прижался к стене. Надо было осмотреться, разобраться, что к чему.
И вдруг Витька отчетливо услышал голоса лесника и незнакомца. Того, кто передавал привет от Евы и пошел за лесником в дом, а потом сидел в подпечке.
- ...За встречу оно и не помешало бы. Столько лет... Не так ли, унтерштурмфюрер? - говорил лесник.
Тот, второй, ответил как-то непонятно. Но вот что-то забулькало, звякнуло стекло. "Пьют водку", - догадался Витька.
Пока закусывали - молчали. Потом послышался трубный голос лесника.
- Как там, что у наших? Столько лет молчали. Думал, совсем забыли.
- Не с того мы, товарищ Козлюк...
- Яковенко, - поправил лесник.
- ...не с того мы, товарищ Яковенко, начинаем разговор, - сказал незнакомец и рассмеялся. - Если я твой гость, будь гостеприимным - сначала расскажи ты.
- О чем мне рассказывать? - отозвался лесник. - А, о том? Ну так спецотряд мы уничтожили быстро. Командира, капитана Петроченку, царство ему небесное, живым взяли. Допрос ничего не дал, завербовать не удалось. Подержали пару дней. Тут же, в седьмом бункере, и - убили.
Снова забулькала водка в стаканах. И снова установилось недолгое молчание.
- Ну, дальше, - поторопил незнакомец.
- Документы мои были в порядке. Проверили записи в сумке начштаба. Записано: "Пленного Сильвестра Яковенку отбили во время расстрела". И приказ на мое зачисление в отряд есть. Все как следует. Сумку подбросили. Мы сами подбросили, конечно...
- Здорово мы тогда твой "расстрел" обставили, - снова рассмеялся незнакомец.
- А было, едва не влип, - начал вдруг лесник. - Тогда же, сразу... Прислали при отступлении трех немчиков. Надо было замаскировать вход в бункер. Замаскировали. Тогда я и говорю эсэсовцам: "Файер, файер", расстрелять, мол, их надо, - и показываю на тех строителей. Эсэсовцы мне: "О, гут, гут!" - и повели. Вскоре застрочили автоматы. Возвращаются назад и говорят: "Эндэ, эндэ!" Конец, мол, всем... Обманули, сволочи! Тогда я только одного немчика нашел. Лежал убитый под сосной. Второго я из колонны военнопленных выволок и расстрелял, уже когда пришли Советы. Конвоирам объяснил, что он, мол, мою семью загубил, в болоте утопил. "Судить надо было", - говорили конвоиры. Но пока разобрались, я и присудил ему пулю. Так и сошло... А бункер подлюги, строители немецкие, те, что замаскировывали вход, заминировать успели. Никто в спешке не заметил. Я потом мину нашел и обезвредил.
Тут лесник надолго замолчал. Что-то, наверное, припоминал.
(Не сказал он всего и своему гостю. Потом, когда уже допрашивали чекисты, признался "лесник", что и самим эсэсовцам вдогонку, когда они отходили, послал он очередь из автомата. Одним махом все концы - в воду.)
- Таскали после, допрашивали, как да что; почему весь отряд погиб, а я один в живых остался. "На засаду, - говорю, - напоролись, все и полегли". Прибился к другому отряду. А тут и "освобождение", - зарокотал глухой смех лесника.
- Хорошо вжился, - похвалил незнакомец.
- Но в другой раз едва не окончилась моя полесовщина, - продолжал лесник. - Года два назад завязал это дело.
- Что? - встревожился незнакомец.
- Из того отряда, в котором я "партизанство" свое завоевывал, человек был послан на связь со спецотрядом. Сопляк еще. Ну, пришел, а связаться не с кем. Вернулся, доложил. А у сопляка того все эти годы кошки на душе скребли.
- Ничего не нашел?
- И не найдет. Больше и искать не будет... Ева начала, а я кончил.
- Ева? - удивился незнакомец.
- Она, больше некому было.
Помолчали.
- Какая же это Ева? Ты что, себе помощницу завел? Без разрешения?
- Без разрешения! - передразнил лесник. - Испугался, что инструкцию нарушил! Не бойся. Есть у меня Ева, только не та, о которой ты подумал. Моя Ева под истлевшим пнем живет... Да не бойся ты, не отодвигайся. Я в своем уме... Гадюку я приметил, нору нашел. Ну и план созрел. Насыпал со всех сторон муравейников, чтобы через них никуда не переползла. И живет вот уже сколько лет, как в западне. Злая, подлюга. По целому грамму яда с зуба каждый раз снимаю. Она и ужалила связного.
- М-м-м! - заскрежетал зубами Витька. Это же про его отца рассказывает лесник. Но этого Витькиного почти стона лесник с незнакомцем не услышали.
- Вот так и жил все эти годы, как в консервной банке, пока тебя дождался. Ну, а как вы там? - спрашивал лесник. - Кто из наших в живых остался?
- Мы, как видишь, живы-здоровы. Кто уцелел - все вместе. Поменяли немного профиль. А начальник тот же.
- Значит, Мюллер снова в начальниках ходит. У-у, паршивец, - возмутился лесник.
- Уважаемый Козлюк... - в голосе незнакомца послышался укор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18