ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Пантелеев Алексей Иванович (Пантелеев Л)
Приказ по дивизии
Алексей Иванович Пантелеев
(Л.Пантелеев)
Приказ по дивизии
Цикл "Рассказы о подвиге"
- Нет, - говорил генерал, показывая спутнику своему тонкий орлиный профиль, - невоенный человек даже и понять не может, что значит настоящая воинская дисциплина. Вот - и вам небось приходилось слышать, - часто говорят, что дисциплина должна быть сознательная. А вы знаете, почему-то не люблю я этого слова. Что значит - сознательная дисциплина? Сознательным должен быть боец. А дисциплина - всегда одна... Дисциплина, если хотите, это что-то вроде шестого чувства, которое, вместе со вкусом, слухом и зрением, присуще каждому настоящему солдату. И уж как ты ее там ни называй сознательная или бессознательная, - а если ты ее нарушил, дисциплину, - я тебя в полном сознании и без зазрения совести под арест закатаю, а еще нарушил - так и голову сниму, не пожалею...
"Эге-ге, - подумал собеседник генерала. - Да ты, я вижу, дядя сердитый. Попадись такому в недобрый час - ведь он, пожалуй, и в самом деле без головы оставит".
Генерал инспектировал войска, которыми он командовал. Три дня провел он в частях, на передовых линиях, и все эти три дня ни на шаг не отставал от него молодой, но уже известный писатель, приехавший из Москвы с поручением от большой столичной газеты. Теперь, темным и непогожим осенним вечером, они возвращались в штаб дивизии. Новенький трофейный "оппель", похожий на короткую сигару, а еще больше - на вытянутое гусиное яйцо, на самой бешеной скорости и все-таки почти бесшумно мчался по гудронированному прифронтовому шоссе. Писатель, который с непривычки страшно устал, промерз и проголодался, сидел в углу, откинувшись и прижимаясь затылком к мягкой, приятно-пружинистой обивке кабины. Слушая генерала внимательно и даже почтительно, он все-таки то и дело стискивал зубы, чтобы не зевнуть, и с надеждой поглядывал через голову шофера на дорогу - не мелькнет ли там, наконец, хоть какой-нибудь огонек, не запахнет ли дымом и не покажется ли что-нибудь похожее на человеческое жилье. Но впереди, на дороге, не было ничего, кроме дождя, мрака, блестящих дождевых луж и угольно-черного, мрачно сверкающего под приглушенным и укороченным лучом автомобильного прожектора сырого гудрона. Изредка выскакивала откуда-то свесившаяся над дорогой облетелая ветка с одиноким кленовым или буковым листом, мелькал на секунду полосатый километровый столб или придорожный каменный крест, - и опять ничего, кроме тьмы, дождя и беспрерывно бегущего впереди, колыхающегося и дрожащего пятна света. Но вот в этом светлом пятне мелькнули какие-то человеческие фигурки. Писателю показалось, что он разглядел даже ружья у них в руках. И почти тотчас же резкая пронзительная трель свистка заставила его пригнуться и зажмурить глаза.
- Стой! - услыхал он голос генерала.
Но шофер или не расслышал приказания или просто не мог остановить разбежавшуюся машину, - "оппель" продолжал лететь на прежней скорости.
Над головой писателя что-то звякнуло, треснуло и рассыпалось. В то же мгновенье он почувствовал, как чья-то цепкая рука схватила его за шиворот и с силой бросила на пол. Он не сразу сообразил, что сделал это генерал. Над головой опять щелкнуло. Потом он почувствовал сильный толчок. Ему показалось, что машина взлетела в воздух. Она и в самом деле проделала невероятный курбет: резко затормозив, шофер повернул ее на 180 градусов. Поднявшись на дыбы, "оппель" описал в воздухе дугу и грузно шлепнулся передними колесами в дождевую лужу.
Генерал, а за ним и писатель выскочили из машины. Громко стуча каблуками по гудрону, кто-то уже бежал им навстречу. Через минуту из темноты выступили две серых шинели. Два красноармейца с автоматами наперевес, один впереди, а другой несколько отставая, приближались к машине.
Генерал нетерпеливо шагнул им навстречу.
- Кто такие? - рявкнул он таким угрожающим басом, что писатель, который и без того успел натерпеться страху, вздрогнул и отшатнулся.
Бойцы со всего разбега остановились, подровнялись и вытянулись перед генералом во фрунт.
- Так что, товарищ генерал-майор, - высоким срывающимся голосом начал один из них, молодой, щеголеватый, с сержантскими полосками на погонах, бойцы сторожевого охранения четвертого батальона сто двадцать седьмого...
- Это кто стрелял? - перебил его генерал.
- Это я стрелял, товарищ генерал-майор, - негромко ответил, выступая вперед, второй боец, немолодой, худенький, некрасивый, с заляпанным грязью бледным небритым лицом. Он тяжело дышал, и, когда говорил, губы у него вздрагивали.
- Вы что ж это, черт вас возьми, вздумали тут ночью пальбу открывать?!
- Согласно приказа, товарищ генерал-майор, - еще тише ответил солдат, и губы у него опять задрожали.
- Согласно приказа вы мне все стекла в машине вышибли?
- Я свистел, товарищ генерал-майор, - машина не остановилась. Дал предупреждающий - тоже...
- Вы видели, что это моя машина?
Солдат на секунду запнулся и ответил:
- Так точно. Видел, товарищ генерал-майор. Я вашу машину хорошо знаю.
- И все-таки стреляли мне в спину?
- И все-таки... да, стрелял, товарищ генерал-майор. Согласно приказа.
- А вы знаете, что вы, между прочим, чуть писателя не убили? Вы читали такого-то?
- Никак нет. Не читал, - ответил боец, переступив с ноги на ногу и покосившись в сторону писателя.
- Ваша фамилия? - сказал генерал.
- Первого взвода четвертой роты четвертого батальона сто двадцать седьмого гвардейского Краснознаменного Ворошиловградского стрелкового полка ефрейтор Метёлкин.
- Можете быть свободны, - сказал генерал и, отворив дверцу кабины, пригласил писателя садиться.
1 2

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики