Как-то раз они ворвались в сад и начали носиться между деревьями, лая, визжа от восторга и кувыркаясь. Было ослепительно яркое утро. Земля была мягкая, и опавшие листья так и манили зарыться в них носом. Собаки перепрыгивали одна через другую, подкидывали носами тучу листьев и, казалось, не могли остановиться ни на минутку, словно внутри у них ктото завёл тугую пружинку и она неудержимо толкала их вперёд. Волчата были захвачены собачьей радостью и тоже разыгрались. Дианка ударила лапой Тома, отскочила, пригнулась и ждала: «Нука, Томчик, давай-ка им покажем, как по-нашему играют».
Тут поднялась такая кутерьма, что всё перемешалось. И скоро Дианка уже удирала от Заграя, а Лютня тянула за хвост Тома. И когда Том, обернувшись, сшиб её лапой с ног, она ничуть не обиделась, вскочила, отряхнулась и с ещё большим жаром продолжала игру.
После этого собаки стали каждый день приходить в сад. Дианка и Том, играя с ними, выходили во двор. Между собаками и волками началась дружба.
Такая дружба – редкость. Но уж если волк подружится с собакой, то дружба эта крепкая.
Знаете, какой случай был на Севере, у одного якута?
Якут этот однажды стоял со своими оленями на зимовке. Вокруг на много вёрст не было ни жилья, ни собак. И у него была только одна-единственная собака – лайка, которая сторожила вместе с ним оленей. И вот якут стал замечать, что лайка ворует юколу (сушёную рыбу) и уносит её куда-то в лес. Он попробовал последить за ней, но ничего не узнал. Лайка аккуратно каждый день таскала рыбу. «Почему она не ест сама? Куда она её уносит?» – удивлялся якут. К весне у лайки совершенно неожиданно родились щенята. Хозяин собаки был очень доволен. Щенки – большая радость в хозяйстве якута-оленевода. За хорошую собаку на Севере дают оленя. А эти щенки были на редкость хорошие: сильные, выносливые и росли, как на дрожжах. Вскоре якуту пришлось перекочевать на летнюю стоянку. Он сложил свой скарб на сани и поехал, а лайка со щенками побежала сзади. На пути им пришлось проезжать через лес. Вдруг якут оборачивается и видит, что к его собачьему семейству присоединился волк. В первую минуту он схватил ружьё и хотел его убить. Но тут его осенила догадка. Он понял, что этот волк – отец щенят и что лайка для него воровала зимой сушёную рыбу. Он не застрелил волка, и волк со своей семьёй отправился на летнее становище.
К зиме Дианка и Том стали совсем взрослыми. У них выросла густая, длинная шерсть и на щеках – баки. Хвосты сделались пушистые, мягкие. Ростом они были уже с крупных, мощных собак.
Незадолго до первого снега волки устроили себе логово. Оно было настолько большое, что иногда вместе с волками там заваливались спать и собаки.
Дружба с собаками плохо отразилась на Дианке и Томе: они научились от собак рвать кур. Дома им за это сильно доставалось, поэтому они отправлялись через забор к соседям и хозяйничали у них. Один раз к отцу явился сосед. В руках у него была растерзанная индюшка. Он уверял, что это сделали наши волчата, и требовал за неё денег.
– И смотрите, – грозился он уходя, – если только увижу их у себя, уж я…
Дианку и Тома в тот же день привязали на цепь. Жить им стало теперь не так широко и привольно.
Однажды утром к нам во двор зашёл шарманщик и заиграл какой-то вальс. Вдруг за сараем послышался громкий, грубый голос. К нему присоединился второй. Это волки запели вместе с шарманкой. Только они начали петь, сейчас же из всех закоулков повылезли собаки. Они тоже подняли морды и давай подтягивать на разные голоса. Получился такой концерт, что шарманщик смеялся до слёз. Он махнул рукой на свои вальсы: их всё равно никому не было слышно, и он вертел ручку шарманки только ради неожиданных лохматых певцов.
Волчата выли теперь очень часто: нелегко вольному существу на цепи и в неволе!
Бывало, не успеет ещё как следует стемнеть, а они уже начинают своё унылое: у-ууу, у-ууу…
Мы заметили, что собаки научились выть по-волчьи, а волки… лаять, совсем как собаки.
Отец сначала не верил, а потом сам убедился в этом. Как-то Дианка лаяла. Я пошла и позвала отца. Он услыхал, удивился и сказал, что это большая редкость.
Чтобы облегчить волчатам неволю, мы водили их в поле, за город. Чуть только выпадет свободная минутка, возьмём цепочки в руки и идём гулять. Волки прекрасно бежали в поводу. Но вот в чём беда: уж очень мы были плохими товарищами для них в ходьбе. Мы, бывало, находимся до того, что хоть языки высовывай от усталости, а они только ещё во вкус входят.
Им всё-таки не хватало движения, и они старались сорваться с цепи. Они наловчились отвязываться. Нажмут каким-то образом скобочку у цепи – и снимут её с кольца у ошейника.
Когда они отвязывались, все домашние бежали за мной. Волчата подходили только ко мне.
То и дело слышалось:
– Ну ты, Сестра Волков (это меня так прозвали), иди привязывай своих красавцев!
Как-то перед Новым годом я услышала крик:
– Томка сорвался и убежал к соседу!
Я – как была, без пальто, без шапки, – выскочила во двор. Чтобы не бежать кругом, через улицу, я бросилась напрямик, через сад. Дорожек в саду не было, а снег лежал по колено.
Ещё издали через решётку забора я увидела, что посреди соседнего двора стоит Томчик, а на крыльцо выходит сосед с ружьём.
– Подождите! – закричала я что есть силы. – Подождите!.. Я сейчас… я привяжу… Не стре… – Голос у меня сорвался. Я увидела: сосед поднял ружьё… раздался выстрел, и Том как подкошенный свалился на снег.
Я добежала… швырнула в соседа цепью, ухватила его за тулуп, трясла изо всех сил и повторяла:
– Ах, вы!.. Вы…
Собралось много народу. Все шумели, кричали.
Я положила мёртвую голову Тома к себе на колени и, сидя около него на снегу, горько-горько плакала.
1 2 3 4 5 6 7 8