- Давно ушли?
- В обед.
- А когда вернутся?
- Откуда я знаю?.. Вчерась так поздно воротились. - И внуку: - А это кто? Ну-ко, погляди сюда.
Круглоголовый Вовка перевел взгляд с Валерки на книжку.
- Знаю: волк. А там - медведь... Бабушка, это такого медведя хотели убить?
Валерка вышел.
"Опять на рыбалке! - с раздражением подумал он. - Связался с Борькой, так где уж про медведицу помнить! Вот и получилось..."
А в эту самую пору Андрюшка и Борька были у Ведьмина камня. Они уже осмотрели крашеный мешок и очень удивились, не обнаружив в нем ни одной дырки от пуль, потом проверили верши и вынули из них несколько язей да одну щуку и теперь бойко таскали на удочки окуней. Рыба ловилась хорошо, но Борька все время егозил на кормовой скамеечке, отчего лодка раскачивалась, и это мешало ловле.
- Ты сиди спокойнее, - не выдержал Андрюшка. - Здесь вода тихая. И рыба пугается.
Борька замер на некоторое время, но, едва сделал подсечку, опять чуть-чуть переместился. Перехватив недовольный взгляд Андрюшки, он смутился и тихо сказал:
- Ты не сердись. Мне сидеть... больно.
- Больно? Почему? Чирей, что ли?
- Не!.. Меня папка вчера побил.
Ни отец, ни мать никогда не били Андрюшку, и он спросил с тревогой и сочувствием:
- За что... побил?
- Так, ерунда!..
- Нет, ты скажи. У нас не должно быть секретов.
- Это и не секрет! - Борька вытащил окунька, опять чуть переместился на скамеечке и, забросив удочку, сказал: - Вчера вечером стал я раздеваться, а из кармана штанов табак на пол просыпался. Папка-то и увидел. Ну, и побил. Он подумал, что я курю.
- А ты не объяснил, для чего у тебя табак?
- Не-ет! Я ничего не сказал. Пусть думает, что курю.
- Возьми! - Андрюшка подал Борьке крашеный мешок. - Все-таки помягче...
- Ничто! - махнул рукой Борька, однако мешок взял и, сложив в несколько раз, сунул под себя. - Он меня первый раз так. А ругает часто. За двойки, за грязный дневник...
- За это и надо ругать. Разве не можешь без двоек? И что керяха тоже правда.
- Знаю, - покорно согласился Борька. - А без двоек - как? Все учителя говорят, что я неспособный. Мне и уроки-то учить неохота... Теперь-то, конечно, буду, а то нечестно... Ты-то учишься нормально. Борька помолчал, вздохнул глубоко и вдруг спросил: - Скажи, а за что Валерка меня так не любит?
Вопрос на мгновение озадачил Андрюшку.
- За то и не любит, - ответил он, подумав. - За двойки, что ты неряха, что насмехаешься над всеми, младших обижаешь, прозвища всем даешь...
- А если меня обижают? Терпеть?
- Иногда и стерпеть надо.
- Тебе легко говорить. Ты сильный, тебя еще никто и пальцем не тронул...
Андрюшка подсек окуня, бросил его в корзину, аккуратно насадил свежего червя и вновь закинул удочку.
- Это не так, Бориска!.. - раздумчиво ответил он. - Пока мы с Веселого Хутора не переехали, я все зимы в интернате жил. С первого класса. А там всяко бывало. Делаешь уроки, а тебе за ворот живого паука кто-нибудь спустит. Откроешь портфель, а там лягушка. Все смеются, а кто сделал - поди узнай! На первого попавшегося с кулаками не полезешь. Вот и терпишь. Обидно, а виду не показываешь. Подшутят так раз, другой, а на третий уже и самим неинтересно.
- А я бы не стерпел! - мотнул круглою головой Борька. - В другой раз сам кому-нибудь лягуху-то в карман или портфель положил.
- Вот-вот, - кивнул Андрюшка, - с этого все и начинается. Тебе сделали пакость, а ты - другому, другой - третьему... Так никогда мирно жить с ребятами не будешь. Вот если бы ты за руку схватил того, кто лягушку-то в портфель сует, тогда другое дело. Тут и по шее дать можно. Это уже честно. Согласен?
- Это уж конечно! - охотно согласился Борька.
- А книжки ты любишь читать?
- Не!.. - Борька отрицательно покрутил головой.
- Я тоже не читал. Домашние задания - так это не в счет. А вот начнем учиться, сразу в библиотеку запишусь!
- И будешь сидеть дома и читать? - уныло спросил Борька.
- Ты слушай! - Андрюшка наклонился вперед, глаза его заблестели. - Я ведь неграмотный, слепой и темный, как вот эта вода! - Он жестом указал на черную воду омута.
Борька недоверчиво уставился на Андрюшку.
- Точно говорю! И знаешь, когда я это понял?
- Когда?
- Когда на Стрелихе на лабазе сидел. Птицы вокруг разные, близко-близко подлетают; тетерева в овес сели, мышь пробежала, а шебаршит, как большой зверь! Заяц проскакал...
- И ты все это видел?
- Конечно!
- А говоришь - слепой и темный!.. - Борька заулыбался.
- Слепой! - упрямо повторил Андрюшка. - И неграмотный. Ведь у любой пичужки название есть, она чем-то кормится, гнездышко делает, где-то зимует. И все это у каждой птицы по-разному, у каждой - свое. Понимаешь? А я - неграмотный. Вижу птицу, а сам о ней ни бум-бум! Даже назвать не умею... Или мышь видел. Рыженькая, по хребтинке черный ремешок от головы до хвостика. Ох, и красивая мышь! Я и не знал, что такие бывают. И опять я пень пнем, ничего об этой мышке рассказать не могу. А ведь в книгах все есть. И про птиц и про зверей. Вот я и хочу почитать. Сначала, конечно, про медведей буду, а потом - про остальных. Правда интересно?
- Интересно! - искренне согласился Борька.
...Сумерки окутали Возьму. Над омутом у Ведьмина камня тонкой дымкой повис туман, а Андрюшка и Борька все еще сидели в лодке, и не было конца их разговору.
19
Валентин Игнатьевич при всей своей занятости не мог не заметить странную перемену в поведении сына: бывало, Валерка целыми вечерами пропадал с Андрюшкой Перьевым, а теперь все дни сидит дома у телевизора. Да и Андрюшка к нему не заглядывает.
Возвратившись с работы раньше обычного, Валентин Игнатьевич удобно устроился на диване, взял на колени Лариску, обнял за плечи Валерку и весело спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50