Тускло горящий светильник стоял на столе, и сидела
Девушка там со свитком в руках, погружённая в чтенье
Так глубоко, что вошедшего юноши не замечала.
И лишь когда подошёл он, звуком шагов его будто
Пробуждена ото сна, подняла она голову тихо.
"Лаймдота, ты не сердись, что я покой твой нарушил!
Мне благосклонная Лайминя встретиться здесь предсказала
В этом чудесном чертоге с тобою, как с доброю феей.
Дверь потайную нечаянно я наверху обнаружил,
И в подземелье спустился, пришёл в этот замок волшебный.
Здесь ты сегодня; позволь хоть мгновенье пробыть мне с тобою!
В тайные древние свитки позволь заглянуть! Мне сдаётся,
Этот чертог затонувший тот замок и есть, о котором
Ты мне рассказывала?" - "Да, тот самый! - ему отвечала
Лаймдота. - Как это дверь я сегодня закрыть позабыла?
Только отец её ведал да я. Но уж раз обнаружил
Ты затонувший наш замок, останься! Читать будем вместе
Праотцев наших преданья и их прекрасные песни".
"Ах, как хотелось бы мне с такою подругой прекрасной
Вместе остаться навек у наших преданий великих!"
"О, никогда сгоряча не высказывай сильных желаний!
Лаймдота отвечала. - А то подслушают боги,
И неожиданно наше желанье мгновенно исполнят,
Так чтоб потом не раскаяться! Знай: с околдованным замком
Связано счастье моё. Последняя Буртниексов дочка
Сужена в жёны герою тому, кто в замке пробудет
Ночь и останется жив. Тогда рассеются чары,
И на поверхность озёрную вместе с героем
Замок поднимется". Взяв её за руку, юноша с жаром
Вымолвил: "Лаймдота! Буртниексов славных последняя дочка!
Здесь, в сокровенном чертоге отцов твоих, правду скажи мне:
Можешь ли ты полюбить всем сердцем Лиелварда сына?
О, если б так!.. Я найду в себе силы на дело любое!
В замке остаться и чары разрушить горю я желаньем!"
Лаймдота молвила тихо: "Могу! И жить будем вместе
И, если надо, вместе умрём за народ наш латышский".
Лачплесис милую обнял: она головой русокудрой
Тихо склонилась к нему на плечо, и два сердца горячих,
Два благородные сердца, полные славных достоинств,
Сладко слились, как два редко встающих над миром светила.
Волны шумели над кровлями древнего Буртниексов замка.
Месяц мерцал сквозь высокую воду. Лёгкие тени
Роем скользили по горницам замка и улыбались
Радостно, видя влюблённых чету. Но не замечали
Те ничего, ничего не слыхали, - чистым, огромным
Полные счастьем. Раз только в юности, первой любовью
Счастье такое даруется людям в обманчивой жизни.
О быстрокрылое, краткое счастье! Зачем ты так рано
Прочь улетаешь? Ты рай на земле созидаешь мгновенно
И в то ж мгновенье из рая избранников прочь изгоняешь.
Но неужели мгновение счастья не перевесит
Века трудов и мучений? Да! Перевесит. Мгновенье
Яркого счастья любви и долгие годы страданий
И, наконец, - всезабвение смерти, когда безразлично,
Счастлив ты был, человек, иль несчастен за век свой короткий.
Тою порой, пока витязь и Лаймдота переживали
Счастье небесное, злоба поблизости их не дремала.
В тёмное замка окно глядела змея водяная,
Яростью взгляд пламенел, словно Спидалы чёрные очи.
Лаймдота первой очнулась, молвила, что уже поздно,
Близится полночь и надо наверх уходить поскорее.
Лачплесис твёрдо решил в замке на ночь остаться.
Видя, что все уговоры напрасны, Лаймдота скрылась.
Полночь настала. Так вдруг морозно сделалось в замке,
Что не вытерпел Лачплесис. В нише валялись обломки,
Ларь там был полуистлевший - витязь зажёг их и, греясь
Возле костра, принялся ожидать, что дальше случится.
Вихрь закружился по замковым залам. Озёрные воды
Забушевали за окнами. С грохотом дверь распахнулась.
Семь эфиопов в залу втащили огромный раскрытый
Гроб. В нём лежало чудовище с синею мордой, с клыками,
Словно кирки, и с ногтями, как сабли. Вначале казалось
Мёртвым страшилище это, потом начало оно вскоре
Ёрзать в гробу, раскрыло глазища и завопило:
"Ой, как мне холодно! Ой, как я зябну!" Дрожь поневоле
Лачплесиса охватила. Таких неистовых воплей
Вынести был он не в силах. Разжёг свой костёр он пожарче,
Сгрёб он верзилу, из гроба выволок мигом,
Близко к огню посадил и сказал ему: "Грейся, негодный,
Но не ори так противно!" А тот вопил ещё громче
И норовил ухватить зубами косматые уши
Витязя. Видно, он знал, что сила в ушах у героя.
Юноша, сопротивляясь ему, рассердился и прямо
В пламя пихнул его. Шерсть на боках запылала верзилы.
Заскрежетал он, завыл, моля, чтоб пустил его витязь.
Не отпустил его витязь, сказав: "Не пущу тебя, прежде
Чем этот замок со дна наверх не поднимется, к свету!"
С грохотом дверь распахнулась, и с дьявольским визгом вбежали
Спидала-ведьма и прежние с нею семь эфиопов.
Были у всех в руках докрасна раскалённые вилы,
И налетели на витязя все, заколоть угрожая,
Спидала яростней всех нападала, сверкая глазами.
Трудно стало герою нечисти сопротивляться.
Зеркальце Стабрадзе, вытащив из-за пазухи мигом,
Выставил перед врагами. Отчаянный вой прокатился
Гулко по замку. Чудовища в страхе попадали на пол,
И мгновенно вскочили и, пыль подымая, удрали.
И всё утихло. Пыль улеглась. Дуновением свежим
Влажного ветра очистился воздух. Свет показался
В дальней палате, и вышел оттуда старец почтенный.
Лачплесиса он приветствовал: "Витязь мой! Счастья желаю
Я и тебе и народу латышскому! Выгнал ты нечисть,
Освободил из-под дьявольской власти Буртниекский замок.
Завтра, чуть свет, он к свету дневному подымется снова.
Свет принесёт он народу в духовных сокровищах предков.
Есть среди них и законы, данные некогда мною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33