"
Но пока обвинение страшное это в безмолвии
Слушали люди, Кангарс с духом собрался и быстро
В этот опасный решительный миг (ибо мог потерять он
Мигом всю добрую славу свою, что нажил годами)
Заговорил: "Юный витязь мой! Будь в твоём обвиненьи
Истины сотая доля, пускай меня Перконс раздавит
Здесь же на месте. Но ведомо мне, что тебя обманули.
Верь мне: за благополучье сородичей наших ответит
Каупо, который и сам плывёт с ними в дальние страны,
Чтоб самолично рассказы людей чужеземных проверить.
Слушай, и сам ты своё обвиненье признаешь напрасным:
Лаймдоту не похищал никто. Сама захотела
С Кокнесисом, - его она втайне и раньше любила,
Сесть на этот корабль. А тот ведь давно уж проведал,
Что собирается Каупо ехать в немецкую землю
И из дружины своей взять юношей самых толковых,
Чтобы премудростям всяким заморским они обучились.
Кокнесис очень хотел с ними за море ехать учиться.
Прошлою ночью обоим им с Лаймдотой выпал удачный
Час, чтобы, старого Буртниекса дом незаметно покинув,
С Каупо вместе уплыть в немецкие дальние земли.
Но успокойся, мой витязь! Теперь не терзайся напрасно!
Правду узнай: никогда тебя она не любила,
Лишь уважала она твои подвиги и не хотела
Горе тебе причинять, на любовь отвечая отказом.
Сердце же требует прав своих тоже! И Лаймдота нынче
Счастлива, соединясь со своим настоящим любимым!"
Если бы Перконс ударил над ним среди ясного неба,
Лачплесис не был бы так потрясён, как он потрясён был
Словом злодея. Бледен, убит, уронил он бессильно
Руку с мечом, что занес над злодеем. Боль терзала
Невыносимая душу его; лезвия исступлённой
Муки изрезали сердце. "Что ж это? Кокнесис, первый
Друг его, так обманул?.. А Лаймдота, ради которой
Отдал бы он сто жизней, лгала ему? Да неужели
Всё это правда?" Хотя в глубине души не поверил
Витязь обманщику, всё ж не нашёл иных объяснений
Исчезновенью невесты и друга. Такие же мысли
Прежде его обступали, но он от себя отгонял их,
Думая: нет, подожду, пока не воротится Каупо
Или другой чей-нибудь корабль мне вестей не доставит.
И берегитесь тогда вы, лукавые, если налгали!"
И уж не слушая их и не глядя на них, на коня он
Сел и уехал прочь горделиво вдоль Даугавы синей.
Полная радости злобной Спидала вслед поглядела,
Думалось ей, что она вожделенной цели достигла.
Витязя участь была в самом деле гибели горше...
В скорби глубокой приехал он в Лиелварде, в замок отцовский.
Радостно старый отец приветствовал милого сына.
С первого взгляда заметил старик, что витязь несчастен.
Спрашивать стал осторожно. И все ему витязь поведал.
Молвил старик: "Не отчаивайся прежде времени, сын мой!
Дивны дороги судьбы! Не теряй же надежды! Хоть с виду
Всё против Лаймдоты, но, я уверен, она не виновна,
Любит тебя одного и верной тебе остаётся!"
Лачплесис, выслушав слово отца, стал немного спокойней.
Старому Буртниексу весть он послал обо всём, что разведал
Он по дороге. А сам он решил на некое время
В доме отцовском остаться, раздумать в тиши о дальнейшем.
Но нестерпимою мукой витязя сердце томилось.
Целые дни по крутым берегам он бродил одиноко,
Даугавы волнам вспененным горе своё поверяя.
Вместе с волнами седыми хотел он отправиться в море,
С северным ветром поспорить, на Севера дочь подивиться,
Может быть, Севера дочь, владычица бурь и сполохов,
Рану души уврачует, остудит горящее сердце.
Так протомился он несколько дней. И внезапно не стало
Юноши в замке. Никто не видел, когда он уехал.
Также не ведал никто, куда он путь свой направил.
ЛАЧПЛЕСИС. СКАЗАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
В Риме старом, вечном Риме,
Где святой отец54 живёт,
Войско рыцарей сзывали
Для похода в Балтию.
Балтию Марии-деве55
Посвятил отец святой,
Кровопийцам и убийцам
Дал он отпущение
Всех грехов: чтоб к правой вере
Обратить могли они
Балтии народ несчастный,
Гибнущий в язычестве.
Им на новые убийства
Дал благословение,
Строить каменные замки
Он велел им в Балтии.
Много всяческого сброду
На призыв откликнулось,
Много нищей, безземельной,
Хищной рвани рыцарской,
Всюду ужас наводящей,
По дорогам грабящей.
Сам святой отец сегодня
Принял войско рыцарей,
Главарей он им назначил
Из своих епископов.
Под конец отцу святому
Двух людей представили.
Это Дитрих был и Каупо,
Выходец из Балтии.
К целованью туфли папа
Допустил паломников,
Через толмачей любезно
С Каупо он беседовал.
Спрашивал его о землях
И о людях в Балтии,
Захотят ли христианства
Благодать принять они.
"Люди нашей веры - братья
Меж собой! - он сказывал.
Так и новообращённым
Братьям предоставлено
Будет, наравне со всеми,
Пользованье благами
И щедротами земными,
Что увидел в Риме он
И в других местах великой
Западной империи.
Но все эти блага мира
Прах, пустяк, ничтожество
Пред блаженством, после смерти
Верных ожидающим!.."
Каупо и на самом деле
Ослеплён был сказочным
Блеском и великолепьем,
В Риме им увиденным.
Слабыми ему казаться
Стали боги прадедов
Пред могучим, щедро льющим
Миру счастье господом.
И душой пред чуждым блеском
Слабый лив не выстоял.
С племенем своим креститься
Дал он обещание.
И святой отец за это
Щедро одарил его
И к себе его приблизил
В круг князей и рыцарей.
Стал с тех пор его слугою
Обольщённый Каупо.
Наконец отца святого
Выслушав напутствие,
Рыцарское ополченье
В край балтийский двинулось.
Юношей, что в Рим с собою
Вывез куниг Каупо,
По монастырям монахам
В обученье отдали,
В их числе, гласит преданье,
Был латышский Индрикис56
Зиедонс вновь пришёл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33