.. И еще всякие цветы и растения...
Старичок его остановил:
- Ты это мне потом расскажешь, и я запишу адрес, где можно видеть ученую галку. А теперь говори: почему ты запомнил такой странный номер телефона - Д, три, семнадцать, сто?
- И вовсе не странный, - сказал Травка. - "Д" - это значит дом; три - это сколько мне было лет, когда я был еще маленький и не ходил в детский сад; семнадцать - это сколько мне будет лет, когда я окончу школу. А сто - это сколько мне будет лет еще очень-очень не скоро.
- Тогда, конечно, все правильно, - примирительно сказал старичок. Но только запомни раз и навсегда, что телефон твоей квартиры Д 4-18-68.
- Да ты адрес-то, адрес домашний скажи! - взмолилась Марья Петровна. - Не мучай ты, родной, ребенка!
Старичок вскинул одни очки на лоб, а сквозь другие посмотрел на Марью Петровну:
- Зачем адрес? В справочном деле, матушка быстрота прежде всего. Мы сейчас позвоним его папе на работу.
И он взял телефонную трубку.
НЕУЖЕЛИ ТРАВКА СНОВА ПРОПАЛ?
Папа сидел в своем рабочем кабинете на службе очень печальный. Целую ночь они с мамой не спали: все ждали каких-нибудь вестей.
Утром папа все-таки пошел на работу, а мама осталась дома совсем больная.
Папа был инженером-технологом на довольно большом заводе. Он указывал, как расставлять станки и машины, с чего начинать работу, когда ковать, когда сверлить, как и когда накаливать, когда и на сколько обтачивать изделия. Он сам придумывал разные усовершенствования, чтобы работа шла лучше и быстрее. Он постоянно думал об этом. Даже тогда, когда был не на работе.
А сегодня он никак не мог сосредоточиться. За что бы он ни принимался, мысли о сыне мешали ему работать.
И он никак не мог справиться с собой.
На папиной службе все уже знали, что Травка потерялся. Все жалели папу и раздумывали, куда мог деться его сын. Одни говорили, что мальчик найдется, а другие ничего не говорили, но тоже тревожились вместе с папой.
Вдруг раздался телефонный звонок.
Папа взял трубку и услышал:
- Ваш мальчик нашелся. Сейчас же поезжайте на Пушкинскую площадь. Туда ходят трамваи, троллейбусы, автобусы и метро: от станции "Охотный ряд" вверх по улице Горького; от станции "Площадь Маяковского" - по улице Горького вниз. Ясно?
- Ясно... - пробормотал папа. - Но все-таки где же он сам?
- Он стоит у киоска справочного бюро рядом с гражданкой в сером платке.
- Пожалуйста, не отпускайте его! - взволнованно заговорил папа в телефон. - Если вам нетрудно, не отпускайте его ни на минуту! Если можно, не спускайте с него глаз!
Служащие повернули головы к папиному кабинету и слушали изо всех сил. Как только папа положил трубку, все вскочили со своих мест, бросились к нему и разом заговорили:
- Что случилось?
- Неужели нашелся?
- Я же говорил!
Папа встал и сказал решительно:
- Пока не увижу его собственными глазами, ничего не скажу!
Он быстро вышел в переднюю, схватил пальто и шляпу и бегом бросился вниз по лестнице.
Из всех названных старичком способов сообщения ни один не подходил папе. Завод, на котором работал папа, был расположен вне Москвы, довольно далеко от города. Но зато оттуда до самой площади Пушкина ходили заводские автобусы. По дороге они не останавливались.
Папа вскочил в автобус. Пальто он успел надеть только в один рукав, на голове у него оказалась чужая шляпа, калош он не надел совсем - так он спешил. Только в автобусе он немного отдышался.
Но у него все еще нетерпеливо билось сердце. Ему хотелось поскорее увидеть Травку.
Автобус шел уже по городским улицам.
Вдруг папа заметил, что автобус идет не на Пушкинскую площадь, а куда-то совсем в другую сторону. Папа бросился к кондуктору:
- Скажите, кондуктор, куда это мы едем?
- За бензином, - ответил кондуктор.
- Зачем за бензином? За каким бензином? Почему вы даете билеты до Пушкина, а сами едете за бензином?
- Вы бы плакатик прочли у водителя на стекле, - сказал кондуктор. - А то я вижу: гражданин скачет на ходу, но молчу. Думаю, ему нужно в нашу сторону, в заезд. Туда машины редко ходят. И пожалел, не стал штрафовать. Да вы не волнуйтесь, гражданин! Куда взяли билет, туда и приедете.
- Да я и не волнуюсь, - попробовал возразить папа, но тотчас замолк, почувствовав, что говорит неправду.
- А без бензина и вовсе никуда не приедете, - продолжал кондуктор. Мы потому и экономим бензин, что очень много его нашей стране нужно. И на тракторы бензин, и на комбайны бензин, и на всякое другое-иное-прочее опять же бензин. А мы сегодня все утро на вчерашней экономии ездим. Наша бригада на первом месте по экономии горючего. Это понимать надо! А вы волнуетесь: "Зачем за бензином? За каким бензином?"
В это время автобус остановился на маленькой площади.
Здесь стоял домик со стеклянными окнами во всю стену, а возле домика колонка с высокими прозрачными стаканами наверху и с матовым шаром, на котором было написано: "Бензин".
У будки стояла очередь грузовиков, "Москвичей", "ЗИСов", "Побед" и разных других автомобилей. Был даже один грузовик с цистерной для поливки улиц. Зачем он сюда прибыл в зимнее время - неизвестно.
Однако автобус подкатил к бензиновой колонке вне очереди. Шофер вылез из своей кабины и подошел к железному баку, который был приделан сзади автобуса. Он отвинтил медную пробку у бака, пошел к бензиновой колонке и взял там у служащего резиновый шланг с медным наконечником. Наконечник шланга он опустил в бак. Служащий повернул рукоятку, и стало видно, как в стеклянных стаканах колонки танцует и пузырится бензин. Стрелка циферблата показывала, сколько бензина уходит в автобусный бак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35