По полу бегали неизбежные
в тропиках крысы. Свет еще не включили. Это был зловещий сумеречный час.
Рона уронила шитье и пыталась подавить слезы. Внезапно из спальни донесся
крик:
- Моя голова! Ухо! О Боже! Мое ухо! О Боже! Какая боль!
- Началось!
Уховертка забралась внутрь. Рона влетела в комнату. Конечно, ничего
не было видно. Затем на какое-то время Мейси успокоился, потому что
уховертка затихала, она или засыпала или была сыта. Потом мерзкое существо
начинало шевелиться или кормиться вновь, и Мейси снова кричал от боли.
- Так продолжалось день за днем. То боль, то облегчение от нее.
Каждый день для Мейси и Роны стал адом мучительного ожидания, вечного
ожидания боли, которая ползла и ползла, извивалась и вертелась, и
двигалась медленно, очень медленно через мозги Мейси.
Уорик молчал так долго, что я невольно открыл глаза. Лицо его было
мертвенно бледным. К счастью, своего собственного лица я не видел.
- А Тринг?
- Часто заходил, выражал притворное сочувствие и давал Мейси
наркотики - Рона впоследствии обнаружила, что эта была просто подкрашенная
водичка. Настаивал, чтобы Мейси для лечения перенесли на побережье,
прекрасно осознавая, что тот был слишком слаб и измотан и о малейшем
перенапряжении не могло быть и речи. И когда Мейси превратился в настоящую
развалину, уничтоженную как духовно, так и телесно, с пустыми
затравленными глазами, дергающимися пальцами и немощной плотью - уховертка
вылезла через другое ухо.
- Случилось так, что при этом присутствовали Тринг и Рона. Должно
быть, Мейси испытывал невыносимую боль, за которой последовало легкое
облегчение. Потом, почувствовав, как что-то щекочет его щеку, он поднял
руку, чтобы почесаться. И тут его пальцы наткнулись на тонкие волоски
уховертки. Инстинкт сделал все остальное. Смекаете?
Язык мой слишком пересох. Вместо ответа я кивнул, и Уорик продолжил
рассказ.
- Естественно он захотел посмотреть, что же у него в руках. И сразу
все понял. Даже Рона не сомневалась. То там, то здесь на волосках
уховертки отчетливо виднелись кровь вперемешку с серой и серым веществом.
- Некоторое время все трое молчали. Наконец Мейси прошептал:
- Боже мой! Боже мой! Какой ужас!
- Рона разрыдалась. Только Тринг молчал, и это оказалось ошибкой.
Молчание встревожило Мейси, каким бы слабым он ни был. Он посмотрел
сначала на Рону, потом на Тринга, и тут Тринг отвел глаза. Сомнений не
было. Сжав насекомое пальцами, Мейси с проклятьями швырнул его прямо в
лицо Трингу. Потом съежился и зарыдал так, что даже затряслось кресло.
Уорик снова замолчал. Оставалось неясным, собирается ли он продолжать
свой рассказ. Признаться, я уже достаточно услышал, но все-таки мне
казалось, что должен был быть какой-то эпилог.
- Это все?
Уорик покачал головой.
- Почти, но не совсем, - сказал он, - Рона прекратила плакать и
уставилась на Тринга - теперь она не осмеливалась подойти и помочь Мейси.
Она видела, как он поднял с пола мертвую уховертку и стал рассматривать ее
со всех сторон под увеличительным стеклом, которым пользовался каждый
день, изучая болезни листьев некоторых видов растений, как страх и
разочарование меняются на его лице выражением коварства и злобного
удовлетворения. И тут наконец заговорил.
- Мейси! - крикнул он громко, резким голосом.
Тот поднял глаза.
Тринг держал в руках уховертку:
- Теперь она мертва, - сказал он. - Мертва, как моя дружба к тебе,
бессовестный вор, как моя любовь к этой дряни, которая была моей женой.
Говорю тебе - она мертва, но это самка. Ты понимаешь? А самки откладывают
яйца, перед тем как умереть...
Закончить ему не удалось. Его злорадство разбудило Мейси и наполнило
его силой безумия и отчаяния. Одним прыжком он набросился на Тринга,
схватил его за горло и повалил на землю. Они катались по полу, пытаясь
достать большой охотничий нож, заткнутый за пояс Тринга. То Мейси
оказывался наверху, то Тринг. Ругаясь и тяжело дыша, они пинались,
кусались и царапали друг друга. Как зачарованная, в ужасе, Рона наблюдала
за этой дракой. И вот сверху оказался Тринг. Упершись коленями в грудь
Мейси, он одной рукой схватил его за горло, а другой уже нащупывал нож. В
это мгновение религиозные предрассудки Роны были отброшены. Она поняла,
что любила только Мейси, что муж был не в счет и бросилась на помощь
любовнику. Но Тринг увидел ее и с такой силой ударил по голове, что она
почти потеряла сознание и упала на него в тот самый момент, когда он уже
выхватил нож. Острие попало Роне в шею. Хлынувшая кровь залила Трингу
глаза и ослепила его. Это был последний шанс Мейси, и он им
воспользовался.
Когда Рона пришла в себя, Тринг уже был мертв. Труп раздувался до
гигантских пропорций, а Мейси все качал и качал насос-разбрызгиватель для
уничтожения белых муравьев, шланг которого был воткнут в горло мерзавца.
Уорик замолчал. На сей раз он говорил долго, не прерываясь, и
автоматически схватил свой пустой бокал, чтобы выпить виски. Этот жест
вернул меня почти в нормальное состояние. Я позвал официанта - к счастью,
кнопка звонка была прямо над моей головой.
- Этого рассказа, - сказал я поспешно, - мне хватит на всю жизнь.
Никогда не чувствовал себя так скверно! Но есть еще один вопрос. Что
случилось с Мейси? Он выжил?
Уорик кивнул.
- Как ни странно, да. Его обвинили в убийстве Тринга, но прямых улик
не было.
1 2 3 4