- Цуцик! Тебе говорят?
- Я не цуцик, - мрачно ответил Мишка.
- Нет, цуцик.
- Не цуцик я.
- А я говорю - цуцик!
- Сам ты цуцик! - Мишка с достоинством вышел, крепко притворив за собой дверь.
- Видали? - подмигнул Леонид Павлыч. - Герой. Весь в меня пошел. Этот не пропадет! Тут мое отцовское сердце может быть спокойно... - Он качнулся. - Завтра уезжаю, арриведерчи, Рома! Возвращаюсь в таинственный мир кулис, черт бы его побрал...
Он уткнулся носом в стол, должно быть, задремал, Теперь он нравился мне куда меньше, вернее, совсем не нравился. Ничего в этом Леониде Павлыче нет хорошего. Рыжий. И нос как-то кверху загибается. А прическа? Ничего себе причесочка! В таком-то возрасте и длинные волосы. Бачки рыжие, косая челка.
Дельфин, должно быть, полностью разделял мои чувства. Мы запихали в сумку учебники и собрались уходить, но тут вошла тетя Аня.
- А-а, мальчики. А я думала, Лида... Вы Лиду случайно не встречали? Запропастилась куда-то...
Она держала вазочку с вареньем. Я сразу заметил, что на тете Ане новое платье, серое в полоску, а волосы причесаны как-то по-особому. Но держалась она безразлично-отрешенно, как бы обходя вниманием того, кто сидел за столом.
- А-а! Анюта! - встрепенулся Леонид Павлыч. - Ручку, мадам!
Он привстал, но тут же качнулся и плюхнулся на стул. Тетя Аня бесстрастно прошла мимо, как бы случайно оставив вазочку с вареньем на столе.
Смотрела она куда-то в сторону, всем своим видом показывая, что этот человек для нее просто не существует. Я еще не успел ответить ей, что не встречал сегодня Лиду, как уже понял, что ответа и не требуется, она просто забыла, о чем спрашивала... Она присела на диван. Так присела, будто не дома, а в троллейбусе или вагонном купе. Выпрямившись, сложив руки на коленях. Комната у них одна, и, кроме кухни, ясно, никуда не денешься.
- Мам, чего ее дожидаться, давай ужинать, - пробасил Мишка.
- А?
Тетя Аня смотрела на Мишку, а на ее измученном, козьем каком-то лице была отрешенность и холодность.
Должно быть, тетя Аня за эти двое суток совсем растерялась. Надо было и хозяйство вести, и все время демонстрировать пришельцу свою независимость и достоинство. Чтобы проняло его, чтобы обидно было... Может быть, она втайне хотела, чтобы Леонид Павлыч пожалел о своем бегстве?
- Мам, есть хочется, - заскулил Мишка.
Меня даже зло взяло. Вот женщина! Вся с головой ушла в какие-то свои переживания из-за этого пьяницы...
- Сын! Садись со мной, поужинаем! - бодро воззвал из-за стола Леонид Павлыч. - Говорю, герой, топай сюда! Конфету дам.
- Не хочу, - мотнул головой Мишка. - Мам, каша-то подгорела!
Действительно, запахло горелым.
Тетя Аня поднялась и, сохраняя ту же обиженно-кислую мину, отправилась на кухню.
- Хороша каша, да не наша, - вполголоса сказал Леонид Павлыч.
А мне почему-то сделалось смешно. Витька дернул меня за рукав, и мы вместе выкатились из квартиры. Дверь захлопнулась.
- Уф-ф! - фыркнул Дельфин. - Ты чего застрял-то? Уж я и подмигивал, и ногой толкал!
- Не заметил. Ну, знаешь, обстановочка... Смотреть противно. Да и смех разбирает...
- Обстановочка ничего себе! Тут пожалеешь Лидку. Ну и тип! Вот не повезло Карякиной.
- Все-таки в этом дядьке есть что-то. Обаяние какое-то, что ли... А вот мать... Ну, просто не думал, что женщина может быть такой нудной... Ходит, будто клюквы объелась...
Дельфин пригладил ладонью волосы, ухмыльнулся.
- Ну, насчет дядьки ты это зря. Эгоист нормальный. И заливает будь здоров... Ишь, всего в жизни напробовался. А чуть что, и стрекача. Попрыгун!
- От такой жизни любой упрыгает. Куда глаза глядят. Хоть на Северный полюс.
Дельфин посвистывал, о чем-то размышлял на ходу.
- Это как сказать. Мне кажется, понимаешь... В общем, любит она его. Несмотря ни на что. Знаешь, бывает такая любовь...
- Пошел ты!..
- Мне так кажется. А иначе зачем бы она стала переживать. И нарядная ходит, заметил?
- Ну, Дельфин, видно, у тебя глаза на затылке. Вроде учебники разбирал, не смотрел ни на кого, а что-то там все-таки усмотрел. Фантазер!
- Может, и фантазер, - скромно заметил Витька. - Только мне кажется, я прав...
Я открыл дверь своим ключом, и мы вошли в нашу обезображенную ремонтом квартиру. Было тихо, видно, Юлия Михайловна уже уехала. Мама на кухне негромко позвякивала посудой. В моей комнате горела настольная лампа, а за столом сидела Лидка и читала книгу. Увидев нас, привстала, убрала длинную прядь со лба.
- Привет! Я тут расположилась, ничего? Я сейчас уйду.
- Что ты, сиди. А мы прямо от тебя. Учебники вот забрали.
Она безразличным взглядом скользнула по сумке с книгами.
- А-а... Как там гость наш, сидит? Не убрался еще?
- Сказал, завтра уезжает.
- Я не про то. Ночует он у приятеля, вот и жду, уберется когда. Попросилась у Марии Николаевны посидеть.
- Да ты сиди, сиди. Хочешь, чаю принесу?
- Пили уж, Мария Николаевна угощала.
- На работу, значит, поступаешь? - задумчиво сказал Дельфин.
- Ага. Только очень трудно устроиться. То есть устроиться-то можно, да куда хочу, туда не берут, а где берут, там, пожалуй, не справлюсь...
- А куда ты хочешь? - спросил я.
- Мало ли... Не решила пока. Педагогом хотелось быть, да без образования, сами знаете...
- Зря школу бросаешь, - огорченно сказал Дельфин. - Можно сказать, сук рубишь, на котором сидишь...
- Вот и была бы педагогом, - поддержал я. - Без образования все-таки нельзя. Приходи к нам в девятый, а? Отметки ведь нормальные...
Лидка встала. Показалось мне, что она выросла за последние дни. Правда, после экзаменов я ее еще ни разу не видел. Стала выше ростом и вроде потончала.
- Нельзя мне в школу. Сами видите, работать должна. Мишка мал, его дорастить надо, мать больная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17