— Мне кажется, они не верили мне до тех пор, пока в госпитале у Эдварда не произошел такой же припадок, и он не превратился на глазах у всех в дикое животное, — добавила Ким. — Это было настоящее превращение. Все, кто его видел, пришли к выводу, что все это происходило в состоянии, похожем на гипнотический сон, и ни Глория, ни Эдвард ничего не могут вспомнить из того, что с ними происходило. Если бы не эти два ключевых пункта, мне бы никто никогда не поверил.— Я не сомневался в твоих словах, — возразил Киннард.— Ты — да, — согласилась Ким. — Я тебе верю. Но ведь я тебе доверила и многое другое.— Конечно, я же знал, что они принимают неапробированное лекарство, — согласился Киннард.— Я сразу сказала об этом окружному прокурору, — проговорила Ким, — но на него это не произвело ни малейшего впечатления.Киннард взглянул на руины. Это было впечатляющее зрелище.— Старое здание, верно, сгорело в один момент.— Пламя распространялось со скоростью взрыва, — произнесла Ким.Киннард снова покачал головой. На этот раз в его глазах отразились восхищение и какая-то благодарность судьбе.— Как это здорово, что тебе удалось выбраться. Представляю, какой там творился ужас.— Пламя было практически неуправляемым, — пояснила Ким. — Это тоже страшно, еще страшнее, чем вид ополоумевших тварей. Все было настолько ужасно, что и представить себе невозможно, не увидев такого наяву. Ты не можешь себе вообразить, каково это — знакомые тебе люди в таком звероподобном состоянии. Но из всего происшествия я сделала один положительный вывод: любой прием лекарств подобного рода, когда атлеты принимают анаболики или нерешительные люди психотропные препараты, чтобы улучшить свой характер, — это то же, что договор Фауста с дьяволом.— Медикам это известно уже много лет, — согласился Киннард. — Прием лекарств — всегда риск. Даже если речь идет об антибиотиках.— Я надеюсь, люди будут помнить об этом, начиная принимать лекарства, чтобы избавиться от личностных недостатков, например, от застенчивости, — сказала Ким. — Но эти лекарства заполоняют все, исследователей, которые их изобретают, ничто не может остановить. И если люди сомневаются в том, что медикаменты будут применяться в весьма сомнительных целях, то им достаточно посмотреть на то, что творится вокруг с тех пор, как в продаже появились эти проклятые лекарства.— Проблема заключается в том, что мы создали культуру, которая учит, что от каждого недомогания существует таблетка.— Именно поэтому мы не гарантированы от того, что и дальше не будет происходить нечто, подобное тому, что я пережила. Это неизбежно при такой потребности в психотропных препаратах.— Если такому суждено случиться, то уверен, дельцы от ведьмовского туризма в Салеме просто молят Бога, чтобы это опять произошло здесь, — рассмеялся Киннард. — То, что тут случилось с твоим участием, — это просто подарок для местного бизнеса.Ким подняла с земли палку и бросила ее в развалины. Металлические детали убранства сплавились и деформировались от жара.— В доме находились документальные свидетельства о двенадцати поколениях семьи Стюартов, — проговорила Ким. — Все это сгорело.— Очень жаль, — отозвался Киннард. — Тебе это было тяжело пережить.— Не очень, — возразила Ким. — Все это был дешевый мусор, подделки, за исключением, пожалуй, нескольких предметов мебели. Здесь не было даже ни одной старинной картины, кроме портрета Элизабет, а он-то как раз уцелел. Единственное, о чем я жалею, так это о тех письмах и документах о жизни Элизабет, которые мне удалось найти. Все они теперь утрачены, кроме двух, копии с которых были сняты в Гарварде. Эти копии — единственное, но косвенное свидетельство причастности Элизабет к сеилемской трагедии, и они вряд ли убедят в чем-то историков.Некоторое время они постояли, молча созерцая пепелище. Наконец Киннард предложил ехать. Ким согласно кивнула. Они сели в машину и подъехали к лаборатории.Ким отперла входную дверь. Они прошли через приемную и вошли в помещение самой лаборатории. Киннард был поражен: совершенно пустое помещение — голые стены и пол.— А где же все? — спросил он. — Я думал, здесь была лаборатория.— Была, — согласилась Ким. — Я сказала Стентону, чтобы он все забрал. Я пригрозила раздать все оборудование заинтересованным в этом людям, если он этого не сделает.Киннард пробежался по пустому залу, сделав вид, что ведет мяч по баскетбольной площадке. Звуки его шагов отдавались гулким эхом в огромном пустом помещении.— Здесь можно сделать прекрасный гимнастический зал, — произнес Киннард.— Я бы предпочла видеть здесь художественную студию, — возразила Ким.— Ты серьезно? — удивился Киннард.— Думаю, что да, — ответила Ким.Покинув лабораторию, они поехали в коттедж. Киннард был очень доволен, убедившись, что дом не ограблен, подобно лаборатории.— Было бы просто стыдно разрушать это, — сказал он. — Ты устроила здесь восхитительный дом.— Мне тоже тут нравится, — призналась Ким.Они прошли в гостиную. Киннард, приглядываясь к обстановке, прошелся по комнате.— Ты думаешь, что когда-нибудь снова захочешь тут жить? — поинтересовался он.— Думаю, что да, — ответила Ким. — Когда-нибудь. А что ты об этом думаешь? Ты сам мог бы жить в таком месте?— Конечно! — воскликнул Киннард. — Знаешь, после командировки мне предложили постоянное место хирурга здесь, в Салеме. И я сейчас серьезно обдумываю это предложение. А жить здесь в таком случае — идеальный вариант. Правда, было бы довольно одиноко.Ким заглянула в лицо Киннарду. Тот вызывающе вскинул брови.— Это надо понимать как предложение? — спросила Ким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145