— Можно, — уклончиво ответил Киннард. Ким несколько секунд раздумывала.— Давай подождем до окончания лыжного сезона, а там посмотрим, — произнесла она.— Мне нравится твое новое чувство юмора, — улыбнулся Киннард. — Теперь ты можешь подшучивать над вещами, действительно для тебя важными. Ты, в самом деле, изменилась.— Надеюсь, что это так, — согласилась она. — Мне давно уже пора было измениться. — Ким посмотрела на портрет Элизабет. — Я должна быть благодарна этой женщине за то, что она подтолкнула меня к решению и вселила в меня мужество, чтобы выполнить его. Это так непросто — ломать укоренившиеся стереотипы. Я от души надеюсь, что сумею остаться такой, какой стала, и что ты сможешь жить со мной такой, какая я теперь.— Такой ты нравишься мне гораздо больше, чем раньше, — заверил он. — Когда я теперь общаюсь с тобой, у меня нет ощущения, что я вот-вот наступлю на яичную скорлупу. Теперь у меня нет необходимости спрашивать себя, как ты отреагируешь на то или иное мое слово.— Это удивительно, что из такого страшного события родилось хоть что-то хорошее. Самое смешное, что я только теперь набралась мужества сказать отцу, что я в действительности о нем думаю.— Что же здесь смешного? — спросил Киннард. — Это нормально, уж коль ты научилась говорить людям то, что думаешь.— Смешное заключается не в том, что я это сделала, — пояснила Ким. — Очень уж забавным получился результат. Сначала он страшно обиделся и целую неделю отказывался говорить со мной по телефону. Потом позвонил, и теперь у нас с ним великолепные отношения.— Это же прекрасно, Ким, прямо как у нас, — сказал Киннард.— Угу, — согласилась Ким. — Прямо как у нас.Она приникла к нему и ласково обвила здоровой рукой его шею. Он ответил ей жарким объятием.
Пятница, 19 мая 1995 года Остановившись перед входом в новое кирпичное здание, куда она собиралась войти, Ким окинула внимательным взглядом его фасад. Над входной дверью в кирпичную стену была врезана мраморная плита, на которой было высечено: «ОМНИ ФАРМАСЬЮТИКАЛ». Она до сих пор не могла понять, как относиться к тому факту, что компания продолжает функционировать, несмотря на все произошедшее. С другой стороны, было совершенно ясно, что, угрохав на это предприятие практически весь свой капитал, Стентон не даст «Омни» умереть естественной смертью.Ким открыла дверь и вошла в здание. Подойдя к дежурному, она назвалась. Ждать ей пришлось недолго. В приемную вышла очень милая старомодно одетая женщина и проводила ее к дверям одной из лабораторий компании.— Вы сможете потом самостоятельно найти выход из здания? — спросила женщина.Ким поблагодарила ее за предложенную помощь и заверила, что без труда отыщет выход. Женщина ушла, а Ким повернула ручку двери и вошла в лабораторию.Из рассказов Стентона Ким знала, что ее ждет. Дверь, в которую она только что вошла, вела не в собственно лабораторию, а в своеобразный «предбанник». От лаборатории его отделяла стена. Начиная с высоты примерно одного метра стена была стеклянной. Около стены стояло несколько стульев, а также столик с селектором для связи, а лаборатория отделялась от «предбанника» бронзовой дверью, при взгляде на которую сразу вспоминались двери в хранилища швейцарских банков.За стеклянной стеной была видна биомедицинская лаборатория, очень похожая на ту, которая в свое время располагалась в бывшей конюшне имения Стюартов.Следуя инструкциям Стентона, Ким села на один из стульев и нажала красную кнопку вызова на селекторе. Внутри помещения, за лабораторными столами, она увидела две человеческие фигуры в белых халатах. Люди были поглощены работой. Заметив Ким, они встали и подошли к разделительной стене.При виде этих людей Ким ощутила острую жалость. Она бы никогда в жизни не узнала их, случись им встретиться на улице. Это были Эдвард и Глория. Оба были страшно обезображены полученными ожогами. На их головах совершенно отсутствовали волосы. В будущем их наверняка ждет не одна косметическая операция. Передвигались они весьма неуклюже. В руках несли внутривенные капельные системы, соединенные с пластиковыми катетерами. Системы были сконструированы таким образом, что в любой момент можно было экстренно ввести в вену нужный препарат. Кисти их рук были начисто лишены пальцев.Они заговорили. Видимо, огонь не пощадил их голосовые связки. Произнося слова, они издавали хриплые клокочущие звуки. Они поблагодарили Ким за визит и сказали, что, к сожалению, не могут провести ее по лаборатории и показать ей оборудование, сконструированное специально для таких инвалидов, как они.Возникла неловкая пауза. Потом Ким спросила, как у них дела со здоровьем.— Если учесть масштабы того, что с нами случилось, неплохо, — ответил Эдвард. — Самая страшная проблема заключается в том, что у нас до сих пор случаются припадки, хотя в нашем мозгу уже давно не осталось и следов «ультра».— Эти припадки случаются с вами по-прежнему во сне? — поинтересовалась Ким.— Нет, не во сне, — сказал Эдвард. — Теперь они возникают у нас спонтанно в любое время, неожиданно, как эпилептические припадки. Хорошо хотя бы то, что они не слишком длительны и даже без лечения не продолжаются больше получаса.— Мне очень жаль, — сочувственно произнесла Ким. Душа ее была полна грусти. Она встретилась с людьми, жизнь которых непоправимо искалечена.— Такие уж мы жалкие создания, — заключил Эдвард.— В этом наша вина, — добавила Глория. — Мы-то уж должны были понимать, что принимать новые лекарства можно только после полного и всестороннего изучения всех их токсических свойств.— Не думаю, что это что-то изменило бы, — возразил Эдвард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145