— Вопрос в том, сумеем ли мы подготовиться к настоящей презентации.
— Люди сделают все, что могут. Ты на самом деле сумела их воодушевить.
— Господи, я тоже на это надеюсь, — вздохнула Тереза. — Ни в коем случае нельзя сдавать поле боя Баркеру с его дурацкой идеей насчет «говорящих голов». Это отбросит нас в добернбаховскую эпоху изготовления рекламы. Будет катастрофа, если клиент ухватится за подобную глупость, а нам придется ее делать.
— Бог не допустит, — убежденно произнесла Колин.
— Если это произойдет, мы лишимся работы, — продолжала Тереза.
— Давай не будем предаваться пессимизму.
— Ах, что задень, — жалобно проговорила Тереза. — В довершение всех бед мне еще приходится беспокоиться за Джека.
— Почему? — спросила Колин.
— Когда мы с ним встретились и он подал мне идею насчет ожидания, Джек сказал, что снова собирается в Манхэттенский госпиталь.
— Ой! — вырвалось у Колин. — Как раз против этого его и предостерегали те бандиты?
— Именно, — ответила Тереза. — Помяни волка, и он тут как тут. Джек такой упрямый и бесшабашный. Не стоило бы ему туда ходить. У них в управлении есть люди, обязанностью которых является выезд на место происшествия, как они это называют. Так нет, ему хочется быть героем. Я этого не понимаю.
— Ты, кажется, начинаешь привязываться к нему? — осторожно спросила Колин, не желая обидеть подругу. Колин знала, что ее начальница избегает романтических отношений с мужчинами, хотя и не могла понять почему.
В ответ Тереза только тяжело вздохнула.
— Он притягивает и одновременно отталкивает меня, — призналась Тереза. — Он заставил меня немного открыться и сам отплатил мне тем же. Мне кажется, нам обоим приятно общаться с людьми, которые искренне нас понимают и заботливо к нам относятся.
— Звучит обнадеживающе, — заметила Колин. Тереза пожала плечами, потом улыбнулась.
— У нас обоих на плечах лежит тяжелый эмоциональный груз, — сказала она. — Но хватит обо мне. Лучше скажи, что у тебя с Четом?
— Все просто великолепно, — ответила Колин. — Кажется, я готова влюбиться в этого парня.
* * *
У Джека было такое ощущение, словно он в третий раз смотрит один и тот же фильм. Снова он стоит на ковре у Бингхэма и выслушивает пространную тираду о том, что в течение дня ему, Бингхэму, звонили всякие чинуши из мэрии и каждый из них считал своим долгом пожаловаться на некоего Джека Степлтона.
— А теперь я хочу выслушать вас, — произнес Бингхэм, выпустив пар. Он просто задыхался от возмущения.
— Я не знаю, что сказать, — честно признался Джек. — Единственное, что может послужить мне оправданием, так это то, что я ходил туда вовсе не для того, чтобы раздражать людей. Я отправился в Манхэттенский госпиталь в поисках недостающей информации. В этой серии инфекционных вспышек многое остается для меня загадкой.
— Вы не человек, а сплошной парадокс, — произнес Бингхэм. Он заметно успокоился. — С одной стороны, вы — заноза в одном месте, а с другой — великолепный диагност. Когда Кальвин рассказал мне, что вы поставили диагнозы туляремии и пятнистой лихорадки Скалистых гор, то должен сказать, это произвело на меня некоторое впечатление. Так что прикажете с вами делать?
— Уволить занозу, но сохранить диагноста, — посоветовал начальнику Джек.
Бингхэм чуть было не рассмеялся, но быстро взял себя в руки.
— С моей точки зрения, — хрипло произнес Бингхэм, — главный ваш недостаток — полное неподчинение дисциплине. Вы намеренно ослушались моего распоряжения не ездить в Манхэттенский госпиталь, причем сделали это дважды!
— Виноват. — Джек поднял руки вверх.
— И все это вы делаете ради личной мести «Америкэр»? — спросил Бингхэм.
— Нет, — ответил Джек. — С самого начала это был не самый решающий фактор, а теперь я и вовсе забыл о мести. Помните, в последний раз я говорил вам, что в Манхэттенском происходит что-то странное. Теперь я на сто процентов убежден в этом, а люди, работающие в госпитале, относятся ко мне очень враждебно, и это еще более убеждает меня в моей правоте.
— Враждебно, говорите? — проворчал Бингхэм. — Мне сказали, что вы обвинили заведующего лабораторией Манхэттенского госпиталя в преднамеренном распространении особо опасных инфекций.
— Эту историю непомерно раздули, — заговорил Джек. Он принялся объяснять шефу, что просто напомнил заведующему о том, что он, Мартин Шево, сам при первой встрече жаловался ему, Джеку, на скудное финансирование лаборатории.
— Он повел себя как форменный осел, — продолжал Степлтон. — Я попытался выяснить его мнение насчет возможности преднамеренного распространения инфекций, но он не дал мне и рта раскрыть, и я разозлился. Я знаю, что бываю несдержанным на язык, но иногда ничего не могу с собой поделать.
— Так выходит, что сами вы на сто процентов уверены в своей правоте и обоснованности ваших подозрений?
— Этого я бы не сказал, — признался Джек. — Но мне очень трудно допустить, что все это простое совпадение. Кроме того, настораживает поведение сотрудников госпиталя — всех, от директора до старших сестер.
Джек хотел было рассказать Бингхэму об избиении и угрозах, но потом решил этого не делать, не желая толкать шефа на необдуманные поступки.
— Когда я поговорил с членом комиссии Маркхэм, — продолжал между тем шеф, — я попросил соединить меня с доктором Абеляром, главным эпидемиологом. Я спросил его, что он думает по поводу преднамеренного распространения инфекций. Хотите узнать, что он мне ответил?
— Конечно, хочу, — встрепенулся Джек.
— Он сказал, что за исключением случая чумы, который он пока не может объяснить, хотя продолжает работать над этим вопросом вместе с Управлением по особо опасным инфекциям, все остальные вспышки объясняются вполне удовлетворительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146