Лицо его побагровело.
– Миссис Аббот, ваша осведомленность в области моих личных дел просто изумительна. Могу ли я спросить вас, откуда вы это знаете?
Я не сразу ответила ему, и он снова повторил свой вопрос. Я поняла, что больше всего задела его за живое несдержанность жены.
– Сейчас нас должен занимать только один вопрос, – сказала я, – намерены ли вы исправить вашу ошибку. Согласны ли вы пойти к вашей жене и чистосердечно признать свою ответственность…
Он сердито перебил меня:
– Я не могу разрешить вам разговаривать со мной таким образом.
– Мистер ван Тьювер, я надеялась, что вы изберете другой способ защиты. Должна признаться, что я была слишком наивна.
– В самом деле? – сказал он, с явным желанием оскорбить меня, – вы совсем не производите такого впечатления.
Но я продолжала как ни в чем не бывало.
– Вам необходимо признать перед женой свою ответственность за болезнь ребенка.
– В таком случае, – произнес он надменным тоном, – я отказываюсь продолжать этот разговор и прошу вас сейчас же прекратить его.
Я могла поймать его на слове и подождать, пока он сам решит предложить мне условия. Но это казалось мне ребячеством, принимая во внимание серьезность вопроса, который нам надо было решить. Через несколько минут я спокойно заговорила снова.
– Мистер ван Тьювер, вы хотите, чтобы я поверила, будто до вашей женитьбы вы вели целомудренную жизнь?
Он изумительно владел собой. Его холодные серые глаза не отрывались от меня; должно быть, я казалась ему таким же необычайным чудовищем, как и он мне.
Наконец, видя, что он не желает отвечать, я холодно сказала:
– Мы гораздо быстрее продвинем дело, если вы оставите мысль о том, что сможете отстранить меня или уклониться от создавшегося положения.
– Миссис Аббот, – воскликнул он вдруг, – договоримся до конца. Что вам от меня нужно? Денег?
До этой минуты мне казалось, что я подготовлена ко всему, но ничего подобного я никак не ожидала. Я вытаращила на него глаза, затем отвернулась.
– И подумать, что этот человек – муж Сильвии! – прошептала я едва слышно.
– Миссис Аббот, – воскликнул он, – кто же поймет, какой цели вы добиваетесь?
Но я отвернулась от него и долгое время сидела молча, глядя на воду. Какой смысл спорить с таким человеком, изливать ему свою душу? Не лучше ли прямо открыть все Сильвии и предоставить ей действовать самой? Наконец он заговорил снова, обращаясь на этот раз к моей спине, и голос его звучал чуточку менее надменно.
– Миссис Аббот, вы должны понять, что я ничего не знаю о вас. Кто вы, каковы ваши намерения и отношения с моей женой? Как же прикажете мне судить обо всем этом? Вы угрожаете мне чем-то, на мой взгляд, совершенно несообразным. Как же мне отнестись к вашим словам? Если вы хотите, чтобы я понял вас, скажите мне ясно и просто, чего вы от меня хотите.
Я рассудила, что, живя в мире, нужно принимать его таким, каков он есть.
– Я сказала вам, чего я хочу, – ответила я. – Но если это нужно, я могу повторить еще раз. Я надеялась убедить вас в том, что ваш долг – пойти к жене и рассказать ей правду.
Он промолчал несколько минут, чтобы вполне овладеть собой.
– А не объясните ли вы мне, что хорошего можно ожидать от этого?
– Ваша жена, – сказала я, – должна знать, в чем дело, чтобы оградить себя на будущее время. Для этого существует только один способ – сказать ей правду. Вы любите ее и вы человек, не привыкший обходиться без того, что ему нравится…
– Великий Боже! – воскликнул он. – Не думаете ли вы, что мне мало одного слепого ребенка!
Это было первое человеческое восклицание, которое я услышала от него.
– Я уже думала об этом. К сожалению, медицинские книги говорят нам, что в семьях нередко бывает и по нескольку слепых детей. Другого выхода нет: Сильвия должна все узнать. Весь вопрос заключается в том, кто скажет ей об этом. Вы должны понять, что, убеждая вас сделать это, я забочусь не только о ее благе, но и о вашем. Само собой разумеется, что я не заикнусь ей о том, что мне пришлось уговаривать вас. Тогда все это предстанет ей в благоприятном свете. Она подумает, что вы сознаете свою вину перед ней, стремитесь загладить этот грех и намерены в будущем поступать по отношению к ней всегда честно и прямо. Как только она поймет, что вы виноваты не больше других мужчин вашего класса, что вы не сделали ничего более дурного, чем они…
– Вы думаете, что ее можно будет убедить в этом? – нетерпеливо оборвал он меня.
– Я постараюсь, чтобы она поверила, – ответила я.
– Вы, по-видимому, очень уверены в своем умении управлять моей женой.
– Если вы не измените вашего враждебного тона, – ответила я сурово, – я буду лишена возможности помочь вам.
– Простите, – сказал он, но в тоне его не было искренности.
Я продолжала:
– Тут можно многое сказать в вашу защиту. Я понимаю, что вас нельзя строго осуждать за тот ответ, который вы дали епископу Чайльтону. Вы могли искренне верить в то, что написали, могли даже найти врачей, которые подтвердили бы вам, что вы можете спокойно вступить в брак. По поводу этой болезни существует общераспространенное заблуждение. Мужчины считают, что в хронической форме она не передается женщине, а между тем новейшие исследования говорят как раз обратное. Вы можете объяснить все это Сильвии, и я поддержу вас. Вы были влюблены в нее, вы хотели, чтобы она стала вашей женой. Пойдите же к ней теперь и признайтесь чистосердечно, что причинили ей зло. Попросите простить вас и дать вам возможность по мере сил облегчить ей этот тяжелый крест.
Я еще долго изливала перед ним свою душу. Когда я кончила, он сказал:
– Миссис Аббот, я терпеливо выслушал все ваши остроумные предложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76