Только одно - хитрить. И хитрят...
На сухом сучке сидела летяга; как всегда, сгорбившись, сжавшись в комочек. Я удивился: ее, неприметную и маленькую, увидел, а она меня, шумного и большого, нет! Хоть и сидит ко мне головой. Круглая мордочка, темные пятнышки глаз, ушки прижаты к вискам, усы.
Надо тихонечко отступить и незаметно подкрасться сзади. Со спины...
Обошел, прикрываясь елочками. Выхожу сзади, а оказываюсь впереди! Прямо перед ее мордочкой с черными большими глазами. Хотел с глаз долой, а попал на глаза.
Или у зверька глаза сзади и спереди? Развернулся он, что ли, пока я крался?
Бреду назад, в просветы слежу за летягой; не шевелится. Не знай я, что это зверек, принял бы за гриб-трутовик. Выхожу сзади, с хвоста - и снова перед глазами! Что за чертовщина: две головы, два носа, четыре глаза и четыре уха!
Сам ты голова два уха! Смотрю в бинокль - вот оно что! Не головой, а задом ко мне сидит летяга. И хвостик, как всегда, закинут на спину. Но от этого - совершенно непостижимо! - образовались такие тени, выпуклости и впадинки, которые на расстоянии сделали задик неотличимым от головы. Два темных глаза, выпуклый лобик, ушки, носик, усы... И только в бинокль видно, что это хвост и только подражание голове.
У лесных хищников нет бинокля. Издалека, в сумерках или ночью не отличить им, где у летяги перед, а где зад.
Увидев "голову", хищник, как и я, начнет обходить со спины и выйдет прямехонько на глаза.
Летяга прыгнула и улетела. На сухом торчке, где она только что сидела, я увидел маленькую черно-белую бабочку. И снова не мог разобрать, где у нее голова, а где хвост. Значит, и другим выгодно "путать" хвост с головой.
Голова - всему голова! И надо ее беречь.
ВЕРШКИ И КОРЕШКИ
Еловая шишка для обитателей леса - это кулек с конфетами. Разными способами они стараются до них добраться. Некоторые, клесты, например, от чрезмерного старания даже носы свои набок сворачивают. С юных дней начинают засовывать нос под чешуйки и отгибать. И со временем носы их кривеют. Дятел ради еловых семян изобрел даже специальный станок-зажим. Воткнет в трещину шишку и "кует" носом, выколачивая семена.
Белка берет кулек-шишку в лапки и распаковывает зубами, скусывая чешуйку за чешуйкой. А те, кому самим с шишкой не справиться, терпеливо ждут, когда кулек сам раскроется. Раскрывается он к весне: чешуйки на шишках встопорщатся, и полетят семена-вертолетики, устилая проталины и сугробы, - на радость чижам, вьюркам, зябликам и синицам!
Все рады еловому угощению, ради него готовы шишки клевать, грызть и долбить. Но никому и в голову не придет съесть саму шишку. Это все равно, что взять и съесть пакетик из оберточной бумаги, а конфеты выбросить. Или съесть фантики, а конфеты не тронуть. Или - только представьте - съесть картонный стаканчик, а мороженое - мороженое! - даже и не лизнуть.
Но именно так и поступает летяга. Ест упаковку, обертку, тару, не трогая содержимое - нетто. Ест те самые фантики, кулечки, стаканчики и пакетики, которые мы - да и все другие - выбрасываем в мусорный ящик.
Я глазам своим не поверил. Положил перед летягой новую шишку. И снова - на моих глазах - летяга съела ее целиком. Правда, шишка была свеженькая и молоденькая, зеленая с красным, словно румяное яблочко. Оставался от нее один стерженек. А от совсем маленькой шишки и вовсе ничего не осталось.
Когда же шишки выросли и отвердели, то летяга огрызала только мягкое основание чешуек и снова не трогала семена. Ела кулек, оставляя конфетки.
А к зиме, когда шишки совсем огрубели, летяга и в лапки их не брала. Специально нашелушил ей семян, этих лесных конфеток, таких лакомых для других, - летяга понюхала и отвернулась. Что за странный зверек! Что за лесные порядки! Кому вершки, кому корешки, а ей подавай упаковку!
РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ДИВАНЕ
Уродилась рябина - и появились несметные стаи дроздов-рябинников, свиристелей. Не уродились шишки - нет клестов и белок.
Но вот глухари, еды им зимой сколько угодно, а глухарей почему-то совсем не "сколько угодно". Лес может тысячи прокормить, а их только десятки. Таится в лесу нечто, что не позволяет глухарям размножаться.
Я понимаю белок, бурундуков и водяных крыс, которые запасают на зиму корм. Но я не могу понять летяг, которые, оказывается, тоже корм запасают. Зачем им запасать березовые и ольховые сережки, если их зимой сколько угодно?
Не надо, а запасают. Но так не бывает: раз запасают - значит, надо!
Все запасают на черный день. А вдруг летяга запасает на белую ночь? Весной наступает время, когда ночь становится такой короткой, что летяга и наесться не успевает. Да что короткой - совсем ночи нет! У Полярного круга ночи солнечные. А летяга ночной зверек, ей солнце ночью совсем ни к чему. Днем и ночью там так светло, что летяге ничего не видно. Тут-то и пригодятся запасы. Вот это да: все запасают на зиму, а летяги запасают на лето; все запасают на черный день, а летяги на... белую ночь. Все у них не как у других!
Так я размышлял на диване.
Но зыбки истины, открытые на диване. Вот я решил, что раз летяга ночной зверек, то днем ничего не видит. А раз не видит, то и не выходит пастись. И приходится ей поедать запасы.
Вроде бы все резонно и складно. Но в той же Карелии, где летом ночь не долее часа, живут совы, вальдшнепы, козодои с такими же, как у летяг, ночными глазами. Запасов они не делают и от голода не погибают. И белая ночь им, ночным, не помеха.
А летягам?
"26 июля. Из дупла по пояс высунулась летяга. Я пошевелился - сразу же спряталась. Значит, и днем видит!"
А если издалека видит, то листик у носа и подавно найдет. И не нужны ей никакие запасы. А она их все-таки делает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61