Зина отвечала уклончиво. Ей очень хотелось помочь красноармейцам, и в то же время возникшее подозрение заставляло отвечать на их вопросы неопределенно, по существу, отмалчиваться.
- Ты что, не местная, приезжая? - догадался наконец рыжебородый.
Зина, вздохнув, кивнула головой:
- Из Ленинграда мы... Приехали на каникулы и застряли с сестренкой в деревне.
- Значит, приезжая?.. Ты меня не бойся. Я ведь тоже из Ленинграда.
- А где вы там жили? - встрепенулась Зина.
- Ишь ты какая... Допрашиваешь? - Военный улыбнулся, и строгое лицо его с заметными рябинками на щеках сразу стало привлекательным, добродушным. Возле Нарвской заставы. Знакомо тебе это место?
- Ой, как же! - невольно вырвалось у Зины. "Очевидно, говорит правду", - подумала она, успокаиваясь, но все же спросила: - А на площади что стоит?
- Триумфальная арка стоит, да не бойся, девочка. Мы свои. Ты вот что, раз моя землячка-ленинградка, помогла бы нам переправиться через реку. Раненые есть у нас и больные. Помогла бы, а?.. Где лучше и безопаснее, можешь указать?
- Могу, - вспыхнула радостью Зина, сразу уверившись, что перед ней свои. Теперь казалось слишком свойским русское, открытое голубоглазое лицо этого военного с мягким, немного окающим говором. - Тут кругом немцы, предупредила Зина, воткнув вилы в землю и держа за плечи перед собой прижавшуюся Гальку. - В Оболи - это станционный поселок - большой гарнизон. К линии железной дороги и к шоссе не выходите - там охрана...
Зина рассказала красноармейцам все, что было ей известно. И условилась, где она вечером будет их ждать.
Когда красноармейцы скрылись в лесу, Галька спросила:
- Будем рыть или пойдем домой?
- Еще немного пороем и пойдем, - ответила Зина, все еще находясь под впечатлением встречи. Было необычайно радостно, что она встретила своих, что воины Красной Армии доверились ей, девчонке, и попросили помощи. - Ты не вздумай своим подружкам на улице болтать, что мы встретили красноармейцев, предупредила она сестренку. - Болтают только предатели.
- Нет! Я буду молчать, - с очень серьезным лицом ответила Галька. - Что я, маленькая?!
Когда сестры вернулись домой, в избе никого, кроме бабушки и Любаши, еще не было.
- Пришли? Родные вы мои, - засуетилась бабушка.
Галька не замедлила похвастаться:
- Полную корзинку мы нарыли.
- Что-то наших долго нет, - беспокоилась бабушка. - Не забрали бы их! Лютуют полицаи...
Но тут за окном появились мальчики и за ними тетя Ира, все тоже с грузом.
- Нужно рыть теперь каждый день, - сказала тетя Ира, устало сбрасывая мешок, - пока погода стоит. Завтра снова все пойдем.
- Хорошо, - рассеянно ответила Зина: ее тревожила новая забота.
Ей хотелось посвятить в свою тайну дядю Ваню, посоветоваться, попросить помощи. Но он все не появлялся. А времени терять было нельзя.
- Я скоро приду, - предупредила Зина тетю Иру а пошла к реке, огибающей полукругом деревню.
От недавних дождей Оболь стала шире, разлилась в низинах. Зина знала один брод. Но он слишком близок к мосту, охраняемому немцами днем и ночью. Рядом с мостом чернеют неошкуренные штабеля бревен. На лесопилке под надзором гитлеровцев работают пленные. К лесопилке близко подходить нельзязастрелят. На берегу, в кустарнике, полузатопленная лодка, но о ней нечего и помышлять. На виду она у охраны, да и, возможно, дырявая. Сгоряча пообещав красноармейцам помочь, она не знала, что теперь делать. Спросить у людей, где другой брод, - сразу же выдашь себя. И вдруг Зину озарило. Илья! Двоюродный брат Илья! Вот кто может помочь! Он комсомолец. Ему можно раскрыть тайну. И она помчалась к Илье.
У перекрестка дорог замерла: на телеграфном столбе с оборванными проводами белел свежий приказ комендатуры гестапо:
"Предупреждаем: За помощь красноармейцам разбитых советских войск, блуждающих теперь в окрестных лесах и болотах, - расстрел. Сообщайте местным властям о их местонахождении и лицах, помогающих им".
Илью Зина обнаружила возле сарая. В избе у них квартировали солдаты, и Илья старался туда почти не входить. Он усердно обрабатывал толстый обрезок бревна. В его умелых, привычных к топору и лопате, вилам и молотку руках с каждым ударом тесло послушно вырубало мягкую сердцевину, образуя широкую щель. Илья сказал Зине, что хочет спрятать в этом бревне винтовку, которую летом принес из лесу. Отложив тесло на длинной ручке в сторону, Илья вытер рукавом ситцевой рубашки загорелый потный лоб.
- Ты что, Зинок, такая взволнованная? - спросил он, заметив по лицу Зины, что ее привели к нему какие-то необычные обстоятельства. - Что-нибудь случилось у вас?
- Дело есть, Илюша... - немного поколебавшись, вымолвила Зина. - По это тайна. Чтоб никому больше ни слова. Понятно? Большая тайна.
Необычная для Зины скороговорка выдавала ее глубокое волнение.
- Говори! - Илья загорелся любопытством.
Они отошли в сторону и присели на бугорок. Зина шепотом рассказала Илье о своей встрече с красноармейцами.
- Поможешь? - спросила она.
- Какие Могут быть разговоры! - с готовностью согласился Илья и стал забрасывать Зину вопросами: сколько окруженцев? вооружены ли они и где она условилась встретиться с ними? не разболтала ли она кому-либо об этой встрече?
- Ты что? Разве можно? Очень боюсь за Гальку, она может проболтаться.
- Придется пригласить Володьку и Женьку... Втроем мы справимся... Ты чего нахмурилась?
- А мне, что же, прикажешь возвращаться и сидеть дома? - Лицо Зины потемнело от обиды.
- Ну хорошо, я не возражаю, чтобы и ты шла.
- А может быть, я возражаю доверять другим. Ты об этом подумал?
- Ишь ты! - растерялся Илья. - Кому не доверяешь, мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61