Из группы партизан вышел уже знакомый ребятам пожилой человек с короткой бородкой и негромко спросил:
- Юные мстители! К присяге готовы?
От шеренги, по-военному чеканя шаг, отделилась Таня и ответила за всех:
- Готовы!
Она первая произнесла слова присяги и встала в строй. Один за другим выходили юные подпольщики. Снова и снова в шероховатой лесной тишине звучали взволнованные юные голоса:
- Я, гражданин Советской Социалистической Республики, верный сын белорусского народа, присягаю и клянусь...
Красным отблеском заходящего солнца озарялась заснеженная лесная поляна. Чуть колыхались верхушки елей! Сыпался легкий снежок.
- ...Не пожалею своей жизни для освобождения моего народа от немецко-фашистских захватчиков...
И когда подошла очередь Ромашки, она, самая юная из собравшихся, с пионерским галстуком на шее, повязанным поверх черной шинельки, звонким, дрожащим от волнения голосом произнесла слова присяги.
Ей, так же как и остальным юным мстителям, торжественно объявили, что она зачисляется бойцом партизанского отряда с правом получить личное боевое оружие.
Ромашка встала в общий строй, гордая сознанием, что связана общей клятвой и жизнь ее принадлежит уже не только себе.
После разгрома вражеской группировки под Москвой войска Красной Армии стремились, используя зимний период, развивать наступление на многих участках Северо-Западного и Западного фронтов.
Усиливая сопротивление, стремясь во что бы то ни стало задержать наше наступление, гитлеровцы перебрасывали сюда войска из Франции и Прибалтики. Транспортный поток на железнодорожной магистрали, проходившей через Оболь, в январские и февральские дни был особенно интенсивным. Эшелоны с солдатами, техникой, боеприпасами, цистерны с горючим следовали почти беспрерывно. Шли и встречные поезда, везли исковерканные танки, разбитые орудия, обломки самолетов. Такое же активное движение наблюдалось и на шоссе.
Получив от партизан задание, юные мстители установили на чердаке избы Николая Алексеева наблюдательный пункт. Кто-нибудь из подпольщиков (чаще всего свои, обольские: Митя и Маша Хребтенко, Зоя Софончик), сменяя друг друга, почти непрерывно находились у слухового окошка, следя за железной дорогой.
Для уточнения их данных Ромашке было поручено побывать на станции и о результатах наблюдения сообщить через связного Тане или Володе. Все сведения концентрировались у них и передавались партизанам, а затем в штаб армии фронта.
- Схожу к бабушке, - предупредила Зина сестренку и "братьев-разбойников". А сама кратчайшим путем, по тропинке через замерзшую речку, отправилась в станционный поселок.
Она подошла к станции, когда, громыхая и пуская седые облака пара, со стороны Полоцка прибыл длинный эшелон с войсками. Полицейские, охранявшие станцию, и гитлеровцы не обратили внимания на девчонку в черной шинельке, повязанную серым вигоневым платком, проскользнувшую, пользуясь суматохой, на перрон и быстро обошедшую весь состав - от паровоза до конца. На перроне толпились вражеские солдаты. Многоголосо звучала чужая речь.
"Тридцать две, - мысленно повторила Зина отмеченное количество теплушек и медленнее прошлась обратно по платформе, стараясь определить, сколько примерно солдат в каждой теплушке и к какому роду войск они принадлежат. Пехота. - пришла она к заключению. - Солдаты в чистом обмундировании, не утомленные, очевидно, следуют на фронт".
Она благополучно выбралась на станционную площадь. Возле стенда, оклеенного разными приказами, цветными плакатами с изображением Гитлера, она должна была встретиться со связным и передать сведения. Зина осторожно огляделась: у стенда - никого. Она сделала вид, что внимательно знакомится с фронтовой сводкой, извещавшей о больших успехах германских войск и о том, что начавшееся контрнаступление Красной Армии под Москвой уже выдохлось.
С плаката на Зину смотрел улыбающийся Гитлер. Он словно злорадствовал, что к ней никто не подходит. Зина с отвращением взглянула на ненавистный портрет. Ведь это он, Гитлер, лишил ее с сестренкой возможности жить вместе с отцом и матерью в родном доме, учиться в школе. Это он залил кровью белорусскую землю, погубил тысячи советских людей. Не в силах сдержаться, Зина протянула руку и надорвала сверху край плаката. "Ветром сорвет", подумала она и тут же, скосив глаза в сторону, заметила: у разрушенного сарая стоял человек с белой нарукавной повязкой и глядел в ее сторону. А ветер уже трепал обрывки плаката. Похолодевшая от страха Зина не сразу заметила, что возле нее вырос какой-то парень в ватнике и заячьей ушанке. Грубо подхватив Зину под руку, парень громко произнес:
- Заждалась, моя милашка. Ну-у пошли... - Обняв Зину за плечи, он крепко прижал ее к себе. Зина попыталась вывернуться, но услышала торопливый шепот: - Дуреха! Меня же Таня послала.
Когда они поравнялись с полицейским, парень небрежно похвалился:
- Моя зазноба, Алесь! Капризная до чертиков! - и быстро провел Зину мимо.
За сараем, оглядевшись по сторонам, выдохнул:
- Кажется, пронесло. - И тут же потребовал: - Ну, быстро давай сведения! Неразумная ты еще какая!
Так произошла встреча Ромашки со связным Ванюшей, взявшим себе подпольную кличку Добрыня.
Поздним вечером возле Зуи, на отшибе села, остановились два паренька.
- Подождем его здесь, - прошептал один, и они, маскируясь, прилегли в снег.
Тот, кого они ждали, почему-то запаздывал, хотя должен был явиться раньше их. Они лежали довольно долго и, окончательно продрогнув, поднялись со снега. Пригнувшись, направились по глубокой снежной целине к видневшемуся невдалеке железнодорожному полотну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61