И тут Зина заметила приближающихся по проселку немцев с пилами в руках. Их было человек пять... очевидно, саперы. Бежать в лес было поздно.
Зина выхватила из рук женщины веревку с козой.
- Я сама... Только молчите... - умоляюще прошептала Зина и пошла навстречу немцам, потащив за собой упиравшуюся козу. Еще секунда понадобилась Зине, чтобы, низко нагнувшись, вытащить из-за пазухи носовой платок с запиской командира и сунуть его в густые лопухи. - Пошли, пошли, моя милая! - громко уговаривала она козу.
Немцы прошли мимо, не обратив внимания на Зину. Она едва успела перевести дух, как на дороге снова показались солдаты - другая партия. Женщина испуганно затряслась:
- Иди скорей в землянку...
Зина, подхватив свой узелок, быстро спустилась по земляным ступенькам. Оказавшись в сыром, темном помещении, обшитом изнутри досками, Зина огляделась.
Застланная серой дерюгой койка, маленькая грубка с трубой и с чугунком на конфорке, а под крошечным застекленным окошком - ящик, служивший, видимо, столом. Зине сначала показалось, что в низкой, мрачной землянке никого нет. Но, привыкнув к сумраку, она заметила в углу смуглую большеглазую девочку лет пяти.
- Ты кто? - подала голос девочка.
- Беженка, - ответила Зина.
- А я - Юлька, - сообщила девочка, доверчиво глядя на Зину.
Опираясь тонкими ручонками на самодельный костылек, Юлька боком вылезла из своего угла. Одной ножки у нее не было. Из-под короткого ветхого серого сарафанчика высовывалась сине-багровая культя.
- Осколком мины у нее ножку оторвало, - пояснила, спускаясь вниз, хозяйка землянки. - Мать немцы застрелили, а ее осколком...
Девочка пытливо глядела на Зину. Ее большие глаза в ореоле темных ресниц смотрели диковато.
- Так вот и живем вдвоем с Юлькой, - сказала женщина, наливая в консервную банку молока и ставя на ящик глиняную плошку со спелой лесной малиной. - Ешьте, - предложила она Юльке и Зине. - Козочка у меня доится. Сама дивлюсь, как это немцы ее не отобрали!
Выпив необыкновенно вкусного козьего молока со спелой малиной, Зина поблагодарила хозяйку и отдала часть своего хлеба из узелка Юльке.
Кажется, теперь, когда опасность миновала, можно было уходить. Хозяйка, осторожно выглянув из землянки, внимательно осмотрелась вокруг и неожиданно сказала:
- Не позабудь, возьми, что спрятала в лопухах.
Зина невольно вздрогнула. Значит, женщина все заметила...
Сердечно поблагодарив и распрощавшись с Юлькой, Зина двинулась в путь. Она прошла километра два.
В глухом, заваленном буреломом лесу часто попадались ржавые консервные банки, винтовки с разбитыми прикладами, солдатские каски, пустые поломанные ящики из-под снарядов. Вокруг было столько малины и грибов, словно сюда никто не захаживал. Зина не сразу сообразила, что идет по заминированному лесу. Круто свернув в сторону, она прошла заросшую орешником вырубку и оказалась перед большим полем.
Время близилось к полудню. На поле работали люди. По проселочной дороге пылила машина, за ней - другая... Пробираться по закрайкам стало опаснее, чем идти открыто по дороге. Где-то совсем рядом загудел паровоз. До Оболи оставалось совсем немного. Она увидела новую наблюдательную вышку с часовым на косогоре, где весь кустарник был, видно, недавно вырублен. Зина немного отдохнула, соображая, как безопаснее пробраться в деревню. По знакомой тропинке пересекла поле желтеющей пшеницы. Все ближе и ближе она подходила к деревне.
Вот и усадьба бабушки. Легко проскользнув под слегами изгороди, она прокралась к старой липе. Положила записку в дупло и легла между грядками картофеля, обратив внимание, как, словно хлопья сажи, с тревожным криком кружились над усадьбой испуганные галки.
"Чего это они так раскричались?" - едва успела подумать Зина и тут же услышала шум и немецкую речь. Немного приподняв голову, выглянула и замерла. В закоулке между избами урчала грузовая машина, а из дома Азолиных полицаи выводили родных Нины и заталкивали в грузовик. Двое эсэсовцев отдавали приказания.
"Опоздала!" - со страхом подумала Зина. Остановившимися от ужаса глазами она следила, как полицаи выводили теперь ее бабушку. Бабушка семенила, согнувшись, на ходу повязывая платок. Из избы выбежала маленькая шустрая Любаша в коротком ситцевом платьице.
- Бабуля! Бабуля! Куда же ты? Возьми и меня!
Машина, затарахтев, тронулась с места и, все ускоряя ход, покатила в сторону Оболи.
Из закоулка выскочил в рваной ковбойке какой-то парнишка. "Нестерка!.. " - не сразу узнала его Зина.
Нестерка поднял с земли громко рыдавшую Любашу и понес на руках домой, громко уговаривая:
- Не плачь! Не плачь! Успокойся!..
Через несколько минут Зина прокралась в избу.
- Зина! - в один голос изумленно произнесли ребята, не веря своим глазам, и бросились к ней.
А Нестерка, плача, стал рассказывать:
- Бабушку полицаи забрали. Всех Азолиных и Слышенковых тоже забрали и увезли в Оболь.
- Я все видела... Скорее собирайтесь? - Зина заметалась по избе, поспешно хватая на ходу что попадало под руку из одежды. И спохватилась: - А Ленька где? Мы сейчас уйдем.
- Не знаю, - испуганно сказал Нестерка. - Он с утра куда-то исчез.
- Где же он?.. Где?.. - плачущим голосом спрашивала Зина, не зная, что делать.
Нестерка сбегал на улицу, но Леньку не обнаружил.
- Надо уходить, - не без колебания решила Зина. - Полицаи могут с минуты на минуту снова нагрянуть в избу, и тогда всем нам - крышка.
Втроем, крадучись, они стали пробираться к лесу. А на бабушкиной кровати в избе осталась лежать поспешно написанная Нестеркой записка: "Ленька! Мы ушли с Зиной и Любочкой в лес. Бабушку немцы забрали".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61