Пришелец подхватил язычком несколько икринок и зачмокал от удовольствия. Вкусно! Тогда он раскрыл рот пошире и стал жадно глотать понравившуюся икру. Ему никто не мешал. Вскоре он насытился так, что пропала охота двигаться. Встав на стебли травы, пришелец с удовольствием начал наблюдать за необычными плясками рыб, и вдруг сам почувствовал в теле какое-то непонятное томление. Ему, как ни странно, тоже захотелось вот так бесшабашно метаться, делать головокружительные круги.
- Стоишь? Любуешься? - поинтересовался кто-то.
Пришелец повернулся и увидел рядом знакомого великана-сазана. Его невозможно было узнать. Затылок, жаберные крышки, грудные плавники были покрыты какими-то наростами беловатого цвета, да и сам он выглядел как-то ярче, стройнее: и куда только девалась старческая сутулость и невозмутимость в глазах!
- Негоже в такой праздник пребывать в одиночестве, - весело продолжал великан. - Свадьбы кругом играют, а ты? Где же твоя подруга?
"Подруга? Какая подруга?" - хотел было спросить пришелец, но великан не стал его слушать. Он сам торопился на свадьбу.
Сазан уплыл, оставив пришельца одного, и, удивительное дело, с его уходом пришелец ощутил внезапную грусть. Почувствовал себя несчастным, забытым и чем-то обездоленным среди этого всеобщего веселья.
Рыбьи свадьбы продолжались почти до середины лета, а потом началась обычная жизнь. Кончились свадьбы, и у пришельца исчезла грусть. Он вновь стал беззаботным и довольным своим житьем-бытьем. Но однажды...
Это был обычный теплый вечер уже на исходе лета. Пришелец, отдохнув, как всегда, после яркого солнечного дня, выбрался из своего убежища и неожиданно замер от удивления: прямо на него смотрели желтые глаза необычайно похожей на него, но только менее лобастой рыбы.
Некоторое время они смотрели друг на друга в замешательстве.
- Так вот ты где? - наконец вымолвила незнакомка. - А я-то тебя искала, искала... Где только не побывала. Ты узнаешь меня?
- Нет, не узнаю, - неуверенно, но простосердечно признался пришелец.
- Как ты изменился с тех пор, как мы расстались! - продолжала она. - У тебя пожелтели и стали большими глаза. Как потемнела спина! Как посветлели бока и брюшко! А помнишь наши веселые игры, когда мы были маленькими, там, в далеком море? Тогда ты был совсем прозрачным, с широким лбом и небольшими черными глазами. Так и представляю сейчас, как ты однажды погнался за креветкой, но она скакнула ко мне и стала моей добычей. Ох, и обиделся же ты тогда! А вспомни, как мы когда-то жили в одной речушке, и аисты, эти длинноногие птицы, окружили нас плотным кольцом и стали хватать одного за другим? Тогда ты выпрыгнул из воды на берег и этим показал нам пример и спас от неминуемой гибели. А как ты нас выручил зимой! Мы спали, помнится, вместе с другими угрятами в большой норе, а эти нахалы налимы напали на нас и стали разворачивать убежище. Но ты не растерялся. Прокопал в стенке новый ход и увел нас в другое убежище. Как крутились тогда налимы! Как дрожали все мы от страха, что они найдут новый ход! Но ты так удачно замаскировал его кучкой ила, что налимы ушли ни с чем.
Гостья приблизилась к пришельцу, и он уловил какой-то знакомый, но давно забытый запах. И прошлое, хотя и нехотя, начало проясняться перед ним. Пришелец взволнованно закружил вокруг гостьи, припоминая все новые и новые подробности, и стал с увлечением рассказывать о том, как он, расставшись с ней, пустился в дальнейшие странствия и что перенес на долгом и трудном пути и как хорошо ему живется здесь, в этих благодатных местах.
Ему и верилось и не верилось, что перед ним та самая подруга детства, с которой он когда-то разделял беспечные забавы.
"Как она выросла! Похорошела!" - в восхищении думал пришелец, с трудом узнавая в этой стройной красавице когда-то угловатого, прозрачного подростка.
- Мы останемся тут, - радостно говорил он. - Ты только посмотри, какое здесь приволье! Довольно нам бродяжить, подвергать себя опасностям!
- А родина? Разве ты забыл, что у нас есть родина? - прервала его подруга детства. - Родина - это самое дорогое, что имеется у каждого на свете. И где бы ты ни был, обязательно должен помнить ее и побывать хоть раз в родных краях. Это великий закон нашего племени. Или ты уже совсем запамятовал о бескрайних просторах соленой воды, огромных глубинах и скоплении бурых водорослей?!
Пришелец старался припомнить, откуда он попал сюда, но в его памяти возникали лишь отдельные смутные картины.
- Мне жаль тебя, - от души посочувствовала подруга детства. - Ты самый несчастный из всех угрей. Ты забыл свою родину.
В это время высоко в небе ярко сверкнула молния и раскатисто ударил гром. Гостья пришельца заволновалась и поднялась наверх. Движимый каким-то непонятным, но беспокойным чувством, следом за ней поднялся пришелец и начал делать большие круги, рассекая поверхность воды плавником. Прислушиваясь к раскатам грома, пришелец метался в тревоге, слыша в этих раскатах грозный шум огромных, но забытых и сейчас припомнившихся волн, и даже ощутил почему-то во рту и жабрах солоноватый привкус воды.
- Ты вспомнил?! Ты вспомнил?! - в таком же волнении металась, извиваясь около него, подруга детства.
- Да, вспомнил! - неожиданно поняв причину беспокойства, которое всегда охватывало его в грозу, ответил пришелец. Оказывается, гроза напоминала ему о родине, которую он покинул.
Вспышки молний и раскаты грома прекратились. Все небо заволокло тучами, и на воду сплошной стеной обрушился дождь. Река под порывами ветра закипела волнами.
- Значит, плывем на родину?
1 2 3 4 5 6