Один черт разберет! То над тобой посмеиваются: ага, старый Калас спятил, то вдруг – поди же, с тем, что я разузнал, считаются! А может, все совсем не так, может, просто Врану поневоле подгоняет моя активность бывшего участкового. Как бы это выглядело, если бы вдруг Калас сам до всего докопался, а профессионалы и не почесались?– Оставим все как есть, – решительно заявил Яку б Калас, – меня это больше не интересует. Зато никто не будет надо мной насмехаться. И молотить себя, как жито, я больше не позволю. Пускай Врана включается в работу. Не стану ему мешать. Странный человек, мне он не нравится, но я желаю ему успеха.– Молодые всегда со странностями. И мы с тобой тоже были порядочные чудаки, – размышлял вслух начальник. – У них есть то преимущество, что они могут поступать, как им заблагорассудится, и не боятся риска, поскольку не знают пока, что это такое. И еще: мы делали все подряд, а они специализируются. Сердиться на них не стоит. Таков закон развития. Жизнь теперь стала куда сложнее. Зато нам было веселей. И мы проводили свои большие операции. Помнишь перестрелку у вас в Важниках? Эх, парень, вот были времена! Целый год гонялись за этими субчиками, целый год они от нас ускользали, трепали нам нервы, принимали нас за идиотов, а все равно мы их переловили!– Случайно.– Случайно? – Начальник скривил губы. В его лице было столько иронии, что Калас не мог этого не заметить. Помрачнев, он продолжал: – Если ты и правда считаешь, что это была случайность, – пожалуйста. Не стану с тобой спорить, но все же скажу: мы бы их и без случайности переловили. Работали по системе, и случай мог только ускорить или оттянуть успех. Не знаю, почему мы не можем сказать этого друг другу! К чему такая скромность? Мы их поймали, потому что крепко взялись за дело. Испробовали все возможности и в конце концов схватили! Если бы нам не помог тот врач, добрались бы до них иным путем. Хотя тогда мы еще не были подготовлены к такой работе.Случай, о котором вспомнил начальник, произошел через несколько лет после окончания войны. На станции в Важниках, да и не только там, участились кражи. Сначала воровали только дрова и уголь из стоящих на запасных путях товарных вагонов. Это было в какой-то мере понятно. Топлива не хватало, зимы стояли морозные – что было людям делать? Чтобы перезимовать на угле, выдававшемся по талонам, требовалось большое искусство. Вокруг почти никаких лесов. Дети таскали хворост из небольших лесопосадок и с узких тополиных порослей за речной дамбой. Но и за это лесники не раз их гоняли. А на железнодорожных путях всю ночь стояли составы, доверху груженные отличным черным углем, коксом, дровами. Как тут преодолеть искушение, когда и под толстой периной зуб на зуб не попадает? Потом дело обернулось серьезнее. Подтвердилась поговорка, что аппетит приходит во время еды: к кражам присоединились случаи взломов, когда грабили запертые и запломбированные вагоны. Впервые обнаружив распахнутый настежь вагон-морозильник, железнодорожники решили, что это сделано из озорства. Но вскоре оказалось, что на станции начала орудовать хорошо организованная шайка. Грабители имели точную информацию о поездах, везущих мясо. Чтобы сбить с толку милицию, они совершали кражи и на других станциях, однако центром их набегов оставались Важники. Не помогали ни допросы станционного персонала, ни усиление стражи. Милиционеры обходили железнодорожные пути, долгими ночами мерзли под открытым небом – все напрасно, никаких результатов. Не помогли и обыски в мясных лавках: излишки мяса нигде не обнаружились. Но в одну морозную ночь счастье наконец Улыбнулось не грабителям, а милиции. На станцию в Важники из окружного отделения милиции прислали группу из четырех человек. Товарный состав стоял на запасном пути довольно долго, но ожидание оказалось не напрасным. Под утро бандиты явились. Без труда попали в вагон и выгрузили около двухсот килограммов мороженой свинины. Носили ее на плечах до ближайшей канавы. Когда же погрузили мясо на тележки, чтобы везти к ожидавшему на отдаленной улице грузовику, ребята из милиции вступили в игру и предложили сдаваться. Началась перестрелка. Грабители были готовы на все. Якуб Калас тогда тоже стрелял. В бою нельзя колебаться, а они защищали интересы республики. Бандиты ушли. Милиционеры объясняли свой частичный неуспех тем, что не хотели рисковать человеческими жизнями. Не хотели, да и нужды в этом не было. На месте перестрелки осталась кровь. Значит, рано или поздно они нападут на след раненого бандита. Бандита из Бандитова, потому что это название надолго приросло к Важникам. Дело помог завершить врач из соседнего округа. К нему привезли человека, раненного на охоте. Врач сразу понял, что с револьвером на охоту не ходят, ведь даже браконьеры пользуются охотничьими ружьями, а потому прежде, чем обрабатывать раны, позвонил в милицию.В случае с Беньямином Крчем вряд ли поможет какой-нибудь врач. Ни врач, ни случайность. Помогут факты. Доказанные и проверенные. И неважно, обнаружит ли их лейтенант Врана из угрозыска или Якуб Калас.– Ну что? – спросил начальник, когда они садились в служебную «волгу». – Прямо домой или заедем на вино с содовой к доктору Карницкому?– Домой, – сказал Якуб Калас. – В больнице я совсем не выспался. Все тело ломит. Эти наглецы здорово меня отколошматили. 18. Событие без продолжения Фоторепортер иллюстрированного еженедельника «Современная женщина» приехал на «татре-603». Выскочил из машины стильно, как из сказочной скорлупки, дверцу мягко прикрыл, шоферу разрешил выкурить сигарету, остановился на мосточке через канаву и крикнул Якубу Каласу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78