Некоторое время молчал и Дели, потом, обнажив белоснежные зубы, хитро улыбнулся и сказал:
– А я знаю, где живет сестра вашей Покровительницы! Вдоволь насладившись радостным изумлением своих гостей, он продолжил:
– Ее зовут Рисс, и живет она всего в неделе ходьбы отсюда, в долине Кулхор. А знаю я потому, что случалось проходить через ее владения, и волшебница сильно мне однажды помогла…
Сеня про себя прикинула – неделя пути, не так уж и близко. На пальцах трудно такую дорогу объяснить… Дели, будто услышав ее мысли, добавил:
– Да, да… Добраться туда не так уж и легко. Есть по дороге одно место… – он замолчал в раздумье.
Наконец, что-то для себя решив, Дели поднялся из-за стола, и белозубая улыбка осветила его загорелое лицо:
– Видно, придется вас проводить. Попасутся козочки без меня недельку-другую!
Сеня и ящерицы, не ожидав такого поворота, в изумлении уставились на него. Дели, вдруг посерьезнев, объяснил:
– Будет по пути одно очень нехорошее ущелье. Без меня не пройдете, погибнете.
– А обойти его нельзя? – спросил Филипп.
– Если б можно было, не было бы и разговора, – ответил Дели, и принц покивал головой.
– А когда выходим? – поинтересовалась девочка.
– Не терпится? – улыбнулся пастух. – Завтра на рассвете. Сейчас отдыхайте, – он махнул рукой в сторону цветастой постели. – А мне надо еще собраться да коз подоить – на дорогу свежего молока…
Он взял с полки холщовый мешочек, высыпал из него на стол перед гостями несколько горстей сушеных фруктов, добавил корзиночку с орехами и, сняв с крюка пару пустых бурдюков, вышел за дверь.


XVI. Десятый день путешествия

В эту ночь хозяин пещеры, должно быть, поспал совсем немного, потому как лег поздно, а поднялся до света. Сеня сквозь сон слышала, как он разжигал в очаге огонь, потом долго – глухо и мерно – постукивала о медные бока котла деревянная ложка; что-то пастух готовил… Затем звякали крынки, что-то лилось, шипели на раскаленных камнях пролитые капли.
Завтрак уже ждал на столе. В полутьме – огонь в очаге погас, а за окнами было совсем серо – сонные гости и, наоборот, вполне бодрый хозяин быстро поели и вышли из пещеры на утреннюю прохладу.
У реки еще ночевал туман, небо было темным, и только за Одинокой оно чуть окрасилось в рассветный розовый цвет. Птицы, едва проснувшись, нерешительно почирикивали, пробуя голос, только собираясь затянуть утренние свои песни. Дели запер дверь, ключ спрятал под камень у порога и первым пошел по тропе вниз. Светало быстро, и скоро солнечный свет уже переливался в долину, ощупывая спины идущих приятно-теплыми лучами.
Идти вместе с пастухом оказалось весело. Он то пел, то рассказывал что-то смешное, при этом хохоча громче всех, то кричал наверх своим козам. Дели любил своих подопечных, и о каждой у него нашлось несколько слов; эта ласковая, эта бодливая и упрямая, к этой без куска хлеба вообще не подойдешь, а вот та, наоборот, умница, бежит сама навстречу. Когда через некоторое время козы перестали встречаться, их хозяин даже чуть погрустнел, но, правда, ненадолго. Не прошло и получаса, а он уже снова горланил песню, вышагивая впереди отряда, подбадривая себя громкими и резкими пастушьими выкриками.
Ближе к полудню проводник повернул от реки к горе, которая в этой части снова успела зарасти лесом. Теперь они взбирались наверх по извилистой каменистой тропе, известной, наверное, лишь Дели да еще нескольким горцам, таким же пастухам или охотникам. Солнце пекло неумолимо, и Сеня едва успевала отирать со лба пот; ящерицы тоже совсем выдохлись, с трудом поспевая за Дели, Он же, по-прежнему напевая что-то себе под нос, легко взбирался по крутому склону – неутомимый и выносливый, каким и положено быть настоящему горцу. Наконец, девочка, не выдержав, запросила пощады. Пастух, с детства привыкший к горам, удивился, увидев усталость своих спутников, но, извинившись, обещал идти впредь помедленней и предложил остановиться – все одно уже приближалось обеденное время. Сеня без сил повалилась на траву в тени раскидистого дерева, облюбованного пастухом, как укрытие от зноя. Пина устроилась рядышком с подругой, а Филипп привалился спиной к стволу. Дели тем временем развязал свой заплечный мешок, расстелил на земле полотняную скатерку, достал хлеб, сыр и зелень, наполнил четыре глиняные кружки белой густой простоквашей; молоко в бурдюке, нагретое горячим солнцем, успело скиснуть, но оно утоляло жажду гораздо лучше, чем вода. Спустя полчаса Сеня и ящерицы чувствовали себя вполне отдохнувшими – молоко горных коз придало им новых сил.
Снова друзья карабкались в гору вслед за пастухом, снова палило солнце, каменистая тропа, выписывавшая петли по крутому склону, казалось, не имела конца… Но вот Дели, шедший на несколько десятков шагов впереди, остановился. Сеня и ящерицы поторопились нагнать его и замерли, пораженные открывшейся перед ними картиной.
Чего-чего, а увидеть равнину они сейчас ожидали, наверное, меньше всего! Насколько хватало глаз и вправо и влево расстилалась самая настоящая степь. Путники стояли на краю обширного и плоского, как стол, плато, поросшего серебристой травой и редкими корявыми деревцами. Далеко впереди голубели вершины отдаленных гор; пастух, махнув на них рукой, сказал:
– Во-о-он там, за перевалом, меж тех двух громадин лежит горное озеро. По его левому берегу нужно пройти до старого иссякшего стока и по сухому руслу спуститься в долину. Это и будет Кулхор, где живет Рисс.
– А где же будет то опасное место? – поинтересовался Филипп.
Дели ответил не сразу. Прищурившись, он смотрел вдаль, и лицо его помрачнело от каких-то неприятных воспоминаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74