Ослепительный электрический прожектор освещает глубины моря, где кипит работа. Подводные корабли пересекают океаны. Ввысь взлетают воздушные корабли без крыльев, несомые полупрозрачными винтами. Каналы пересекают материки, и пустыни становятся морями. Высоко над облаками, с почти космической скоростью, проносятся снаряды, готовые превратиться в спутников нашей планеты. Почти за пределы земного тяготения вылетают сверкающие космические ракеты. Вооруженный силой, скрытой в недрах материи, человек вступает во владение земным шаром.
Это наш сегодняшний день и наше грядущее, увиденные старым писателем в безысходной темноте его рабочего кабинета.
Таким его когда-нибудь напишет художник, и таким он изображен в этой книге. Портрет этот пристрастен, как должен быть пристрастен суд, который судит человека, указавшего дорогу к звездам, человека, ставшего нашим современником и соотечественником, вечного сверстника грядущих поколений.
Пловучий остров
Бретонский город Нант, один из крупнейших портов Франции, лежит на правом берегу полноводной Луары, в пятидесяти километрах от ее устья. В пределах города широкая река разделяется на пять рукавов, через которые перекинуты бесчисленные мосты. Маленькая речушка Эрдр, текущая с севера на юг, отделяет старый город Нант от новых кварталов.
Нант – город кораблестроителей и мореходов, судовладельцев и купцов, ведущих заморскую торговлю. Аристократию города составляют надменные потомки работорговцев и плантаторов, владевших некогда почти всей Вест-Индией. Прочие жители – матросы, рыбаки, плотники, канатные и парусные мастера – тоже тесно связаны с морем. Оно не видно из города, но дыхание его чувствуется на всех улицах: и в богатых и в бедных кварталах.
В 1721 году группа из восьмидесяти четырех плантаторов и судовладельцев пожелала поселиться на песчаной отмели, нанесенной течением реки Эрдр и лежащей прямо против Биржи. Единственный обитатель пустынного островка, расположенного в центре города, мельник Гроньяр, пытался протестовать, но правитель Бретани, кавалер Фейдо де Бру, подписал указ, повелевавший разрушить мельницу и выселить ее владельца. Очень скоро восемьдесят четыре роскошных дома-дворца выросли на безыменной отмели, получившей название остров Фейдо.
Великолепная пышность этих дворцов была плодом торговли «черной костью», как стыдливо называли свою профессию работорговцы. Плантаторы Вест-Индии так быстро истребили индейцев в бассейне Караибского моря, что некому стало возделывать плантации, дававшие сказочные доходы их владельцам. Тогда-то возникла страшная торговля живыми людьми.
Испанские, португальские, английские, французские и голландские корабли регулярно совершали рейсы между гвинейским побережьем и Америкой. За сломанные ружья, за виски, красные ткани, бусы и зеркала работорговцы покупали в Африке рабов у местных вождей. Некогда в Западной Африке были цветущие мирные области, где не знали грабежей, где население после тяжкого, но радостного труда на пашнях собиралось со всей округи на веселые праздники. Теперь европейцы стали натравливать одни племена на другие и снаряжать экспедиции для охоты на людей. Не меньше восьмидесяти тысяч рабов, по самым скромным подсчетам, попадало ежегодно на невольничьи корабли, и это, видимо представляло собой только десятую часть туземцев, уцелевших после массовых избиений.
После этой чудовищной бойни оставались лишь вытоптанные поля и дымящиеся развалины пустых селений. И дикие звери овладевали местностью.
Революция, наполеоновские войны, отмена рабовладения и запрещение работорговли разрушили благосостояние владельцев острова Фейдо. Великолепные дома с пышными кариатидами и открытыми балконами, обставленные мебелью красного дерева, украшенные индийскими коврами и китайскими безделушками, затихли и опустели. В некоторых из них появились новые хозяева – рыбопромышленники и владельцы верфей; вместе с новыми людьми изменилась обстановка, но воздух на маленьком островке по-прежнему казался воздухом далеких стран, а Вест-Индский архипелаг, как и раньше, более близким, чем департаменты Франции.
Нелегко было новому человеку проникнуть в этот замкнутый мирок, отгороженный от города и всей страны быстрыми водами Луары. Но молодой Пьер Берн, поселившийся в Нанте в 1824 году, в год запрещения работорговли, помощник адвоката мэтра Пакето, очевидно, обладал непреклонной настойчивостью.
19 февраля 1827 года состоялась его свадьба с Софи Анриеттой Аллот де ля Фюйе – прямой наследницей некогда богатой, но обедневшей семьи нантских арматоров. Жениху было 28 лет, невесте 26 лет. Молодые поселились в огромном доме родителей Софи Анриетты: улица Оливье де Клиссон, номер 4, остров Фейдо…
В этом доме 8 февраля 1828 года, в полдень, родился великий мечтатель и путешественник в неизвестное, писатель и поэт Жюль Габриель Верн.
Сохранились портреты родителей будущего писателя, относящиеся к этому времени. Даже по фотографиям этих старых полотен, потемневших от времени, мы можем восстановить дух эпохи.
…Вот Пьер Верн, сын провинциального судьи из Прованса Габриеля Верна, адвокат, владелец маленькой конторы в доме № 2 по набережной Жан Бар, на стрелке рек Эрдр и Луары, конторы, купленной после женитьбы, очевидно, на деньги жены. Он очень прямо сидит на стуле в своем домашнем кабинете, и предметы, его окружающие, раскрывают его мир – мир мужчины, занятого делами где-то вне дома, в конторе, на бирже, в магазине. Книжный шкаф наполнен аккуратно расставленными книгами, лишь одна из них вынута и лежит на бюро, рядом с книгой мы видим чернильницу, песочницу, папки, внизу – корзину для бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91