Что будет дальше? Ты меня побьешь? Наверняка если ты ударишь как следует, то получишь желанный выкидыш.В груди Уорда все словно закаменело. Он сжал кулаки, пытаясь побороть тревогу и гнев. Что за чертовщина с ней творится? Он никогда не угрожал ей. Он любит ее, ради Бога! Стиснув зубы, капитан рявкнул:– Никакого выкидыша я не хотел. Почему я только сейчас услышал о твоем положении?Морган встала и подошла к гардеробу.– Как и ты, я полагала, что все закончится само собой. – Она открыла дверку и вытащила черное платье.– Но этого не случилось. И какой срок?– Пятый месяц.Уорд машинально посчитал в уме.– Значит, ноябрь. Это случилось сразу же. Проклятие, Морган, ты должна была сказать мне раньше! Так же, как должна была сказать про своих родителей, как должна была сказать про Уэдерли! Есть еще сюрпризы?– Нет. Ты не хочешь одеться? Фиона накрывает на стол.Уорд схватил брюки.– Довольно, – сказал он, застегиваясь. – Мы продолжим разговор в гостиной, если ты сможешь держаться культурно.– Чаепитие, – огрызнулась Морган, – в высшей степени культурное занятие.– Отлично. – Уорд встал, рывком распахнул дверь и жестом предложил Морган выйти. Сам он чопорно последовал за ней, окликнув по дороге Мейв.Пока они дожидались чая, Уорд старался справиться с колотившимся в груди сердцем, пытался отнестись к случившемуся с известной долей хладнокровия. Оказалось, что это весьма сложно, потому что он снова и снова вспоминал о возможных последствиях. До сих пор, проявляя большую осмотрительность, он мог скрывать свою интрижку от чужих глаз. У него хватает врагов. Уорд с легкостью представил себе шепотки, выражение отвращения на лицах и – Господи, упаси! – разочарование бабушки. Придется чертовски дорого заплатить.В комнату вошла Мейв с подносом. Желудок капитана совершил очередной кульбит. Годы, буквально годы безупречного поведения псу под хвост из-за нескольких недель украденной страсти. Как он мог быть таким тупым?Потирая занемевшую шею, он смотрел, как Морган разливает чай. Мейв вышла. Морган подала Уорду чашку чая, коротко взглянув ему в глаза. Невероятные глаза, зеленые, как море, глубокие, как океан, сейчас покраснели и были полны боли. В более безоблачные мгновения Уорд признавался себе, что он знавал женщин значительно красивее Морган – например Фрэн, но в сердце своем он понимал, что для него в этом мире не существует женщины прекраснее.Морган удобно расположилась на диване. Уорд откинулся на спинку стула и спросил:– Значит, ребенок должен родиться в августе? – Морган кивнула. – Ты понимаешь, – продолжил Уорд, и сердце его сжалось, – что все зашло слишком далеко и делать что-либо поздно?Морган сделала глоток чая к ответила:– Еще возможно.– Но небезопасно. Если ты хотела пойти этим путем, думать нужно было раньше.Морган резко втянула в себя воздух, как будто Уорд ее ударил.– Я не говорила, что хотела этого!Морган повернулась и вскинула голову, ловя его взгляд. В ее глазах цвета тревожного океана плескалось страдание.– Это твое дитя, Уорд, – произнесла она, и голос ее дрогнул.Его дитя. Их дитя, зачатое в любви. Багровое жаркое желание пронзило. Уорда вместе с неистовой, горько-сладкой любовью, и все-мысли о взаимных обвинениях временно испарились. Прерывисто вздохнув, он поставил чашку на столик у дивана и раскрыл объятия:– Иди ко мне, любовь моя.Морган отставила чашку и нырнула в его объятия. Уорд ждал слез, но Морган не плакала. Вместо этого она крепко вцепилась в его рубашку, сминая пальцами ткань, и делала глубокие вдохи.Уорд учуял сладкий аромат ее волос и улыбнулся:– Так, значит, мы будем родителями.– Да, – счастливо отозвалась она. – И мы должны выбрать имя. Если нам захочется что-нибудь иностранное, назовем его Портосом, как в «Трех мушкетерах». Только подумай, капитан, мы сможем называть его Порт – сразу и в честь морского порта, и в честь твоего любимого портвейна!Чувствуя, как в груди зарождается смех, Уорд ухмыльнулся и покачал головой:– Морган, нет! Наше дитя просто убежит из дома! Может быть, дорогая моя, мы ставим карету впереди лошади? Сначала нам следует подумать о его рождении.– А что тут думать? Младенец появляется на свет по своему собственному расписанию.– Это верно, но даже при хорошей заботе он будет нуждаться в родителях лет восемнадцать.– О! – нахмурилась Морган. – Об этом я как-то не подумала.– Да уж. Ему сильно повезло, что у него есть отец, который спланирует его будущее.– Если, – осторожно заметила Морган, – ты намерен оставаться в его жизни так долго.– Разумеется, намерен. Ты что, полагаешь, я брошу собственного ребенка?– Восемнадцать лет – долгий срок.– Не такой уж и долгий для отца.– Но фамилия у моего ребенка… – она помолчала, – будет не Монтгомери.Уорд застыл – очередная волна потрясения хлестнула его измученное сердце.– Нет, – медленно произнес он. – Его фамилия будет Уэдерли.Морган небрежно пожала плечами, но лицо ее напряглось, а в глазах появились тени.– Восемнадцать лет, – мягко произнес Уорд, снова представляя себе последствия, – действительно долгий срок. Особенно для людей, не связанных никакими юридическими обязательствами.– За это время ты можешь жениться, Уорд.– Ты тоже можешь выйти замуж.– О да! – саркастически ответила она. – Мне сделают так много предложений!– К черту все это! – воскликнул Уорд и встал, внезапно почувствовав себя встревоженным и несчастным. Потирая шею, он подошел к буфету, чтобы плеснуть себе бренди. – Тебе налить? – спросил он, держа в руках бутылку.– Немного хереса, спасибо.Он хмуро кивнул, налил рюмку и протянул ее Морган. Потом сел в кресло и отхлебнул бренди, пытаясь представить себе будущее с идеально подходящей бостонской женой и законнорожденными детьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88