– О! – В голове у Джордана закружились картинки, в которых Шарли заставляли опускаться на колени или еще хуже. Он крепко сжал зубы.
– Конечно, для него это было большой трагедией. У него была любовница, которая, очевидно, могла его удовлетворить. Но эти отношения тоже так и не принесли ему ребенка. Он даже… – Она сглотнула. – Он даже приводил ее к нам в постель в надежде на то, что, увидев нас вместе, сможет в меня кончить.
Шарли потянулась к бокалу с бренди и сделала большой глоток, как будто хотела избавиться от неприятного привкуса во рту.
– У него ничего не вышло. Совсем ничего. Во всем обвинили меня. Потом ему в голову пришла другая идея.
Джордан почувствовал, как она вся напряглась у него на коленях.
– Если не хочешь, милая, можешь не продолжать, – сказал он, прижимая ее к себе поближе.
Она чуть поерзала и устроила голову у него под подбородком. От этого ее движения Джордана словно молния пронзила до самой глубины его существа. До него никто никогда не дотрагивался в этом месте. Ему бы хотелось получше узнать это новое ощущение, но Шарли уже снова тихо заговорила, прижавшись к его груди.
– Я думаю, он так отчаянно хотел наследника, что помешался на своем желании. Он все время говорил о ребенке, которого «я выношу в своем теле» и который унаследует его имущество, и вскоре эта его манера выражаться натолкнула его на мысль, что самое главное тут, чтобы это был мой ребенок. Она глубоко вздохнула. – Он приказал своему камердинеру попробовать добиться того, что не удалось ему.
– Боже милостивый. – Джордан изо всех сил постарался изобразить удивление, но на самом деле эта история не была такой уж удивительной. Подобные вещи зачастую происходили там, где на карту были поставлены большие состояния.
– Его камердинер был очень крупным и грубым мужчиной, и он, похоже, очень гордился тем фактом, что, как он выражался, «оттрахал хозяйскую сучку». Самое плохое заключалось в том, что мне не особо хотелось в этом участвовать. Мой… мой муж меня держал, пока его камердинер выполнял за него его работу. Он заставил меня лечь к нему на колени, а его камердинер… проделывал всякие грязные вещи… Было, очень больно.
Ее голос сорвался, и минуту или две тишину в комнате нарушало только тиканье часов.
– Как бы там ни было… – Шарли удалось наконец справиться со своим голосом. Минута ее слабости явно миновала. – В общем, через несколько недель после этого он умер. Я приехала в Лондон, узнала, что унаследовала «Лунный дом», и начала новую жизнь. Ну, вот и все. Совсем неинтересная история жизни Шар… Шарли.
Джордан задержал дыхание, пытаясь справиться с гневом и тошнотой, которые накатили на него при мысли о том, что над Шарли так издевались. Неудивительно, что она воспитала в себе такое пугающее чувство самоконтроля. И неудивительно, что она впала в состояние шока после нападения Понсонби. Теперь Джордану многое стало понятно, а узнав, через что ей пришлось пройти, он ощутил такую боль внутри, какую и помыслить себе не мог.
– А какую роль во всей этой истории играет госпожа Мэтти? – спросил Джордан по большей части для того, чтобы у него было время прийти в себя, а не потому, что очень сильно хотел знать.
– Милая Мэтти. – Шарли улыбнулась. – Она должна была стать моей горничной после моего первого выхода в свет. Мама готовила ее именно для этого. Но после смерти мамы мы стали ближе, чем просто госпожа и горничная, я яростно билась за то, чтобы она переехала вместе со мной в дом моего мужа после свадьбы.
Джордан почувствовал, наконец, что успокоился настолько, что мог уже взять свой бокал с бренди. Но его зубы стукнули о стекло, когда он сделал глоток, потому что до конца успокоиться он так и не сумел.
– Так что она была там и помогла мне пройти через самое страшное, и именно она привезла меня в Лондон после… после его смерти. Я просто хотела исчезнуть. Выяснилось, что меня тоже считали погибшей, и мы решили никого в этом не разубеждать. И все получилось.
– А ожоги госпожи Мэтти?
Шарли подняла голову.
– Ты заметил? Ну да, конечно. – Она отвернулась. – Был пожар. Мэтти сумела убежать, но пострадала в огне.
– Ходят слухи, что и у тебя есть ожоги, Шарли. – Джордан произнес эти слова тихо, без всякого выражения.
– Да, Джордан, у меня есть шрам. Я удивлена, что ты раньше не заметил.
Джордан кашлянул:
– Если он у тебя на груди или еще каком-то из тех мест, которые сводят меня с ума, то я бы не заметил его, даже если бы у тебя там был нарисован флаг династии Ганноверов. – Джордан усмехнулся, как бы извиняясь.
Шарли сделала движение, собираясь встать с его коленей.
– Эй, ты куда? – Он крепко ее обнял.
– Я хочу тебе показать. – Она выскользнула из его объятий, повернулась к нему спиной и развязала пояс на талии.
Одной рукой она отодвинула ткань сзади, приоткрыв мягкую округлость левой ягодицы.
На нежной белой коже было выжжено клеймо. Буква «Ш», написанная средневековым витиеватым шрифтом.
– Боже мой! – Джордан был в ужасе.
– Сейчас оно уже не болит. Я обычно притворяюсь, что это нечто вроде татуировки. Ну, как моряки, которые возвращаются домой из чудесных дальних стран с отметинами на теле. Я видела одного такого в «Лунном доме».
Все это время Джордан не отрываясь смотрел на ее идеальной формы ягодицы. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, он наклонился и нежно провел языком по шраму. Потом он поцеловал то место, где стояло клеймо, и еще ниже наклонил голову, прикусив зубами шелковистую плоть.
Она вся задрожала, и это было ему достаточной наградой.
– Почему, Шарли? Зачем этот изверг тебя заклеймил?
Она прикрылась и снова села к нему на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72