Вольф поднял косматую бровь.
– Вы ведете себя как ревнивая женщина!
– Не говорите глупостей! – нахмурилась Бронуин. – Дело лишь в том, что, путешествуя среди мужчин под видом одного из них, я смогла побольше узнать об их нравах. Не осталось благородных людей в этом мире… одни лишь лицемеры, у которых для дамы одно лицо, а для себе подобных другое. В жизни не чувствовала такого унижения!
– За все свои восемнадцать лет, так ведь? – усмехнулся Вольф, сохраняя отеческий тон.
Однако его объятия были далеко не отеческими. Она чувствовала это всем телом. Похоже, что таким незамысловатым образом разговаривали между собой их тела.
– Откуда вам известен мой возраст? Не припоминаю, чтобы я сообщала вам, сколько мне лет.
– Дэвид часто говорил о вас.
– Можно себе представить, что именно! – Бронуин поморщилась. – Ничего больше не передавайте мне из его слов, сэр, иначе я лишу жизни двоих, прежде чем покину Лондон.
– Значит, список удлиняется? Буду ли я также включен в него?
– Только если попытаетесь остановить меня, – голос девушки был полон решимости, но в глазах, поднятых на Вольфа, читалась невольная мольба. – Мое дело правое, Вольф.
– И бессмысленное, голубушка.
– Не более бессмысленное, чем убийство моих родителей. Как вы понимаете, не может быть мира между Уэльсом и Англией, пока такое предательство остается безнаказанным. Оно будет подспудно тлеть и разгораться, пока не разразится новое восстание. Я не соглашусь быть женой убийцы, а мой народ не покорится человеку, погубившему уэльского лорда.
«Он беспокоится, по-настоящему беспокоится обо мне», – подумала Бронуин, когда Вольф сбросил с ее головы капюшон и отвел от лица спутанные темные волосы. Что за колдовское притяжение позволяло ему обнимать ее сейчас, почти не встречая сопротивления? Чувствует ли он сам это странное влечение? Девушке вдруг захотелось забыть все и снова пуститься в путь вместе с наемником.
– Ну что ж, если вы так настаиваете, я помогу вам. Я не стану орудием мщения, но подстрою так, что вы встретитесь с Ульриком в таком месте, откуда сможете выбраться живой и невредимой.
– О, Вольф!
От радости она порывиста, обвила его за шею и обняла с невольно вырвавшимся вздохом облегчения.
– Я знаю, с вашей помощью все получится! С моей хитростью и вашей силой мы добьемся всего!
– На словах побеждать легко, милая, – насмешливо заметил Вольф. – Оказываете честь мужчине, оценивая его силу?
Улыбка Бронуин померкла. Меньше всего ей хотелось бы обижать наемника сейчас, когда она так рассчитывала на его помощь.
– Я… не хотела сказать, что вы не умны… я только хотела…
Слова замерли у нее на устах, оттого что Вольф наклонился к ней. Время остановилось, все вокруг замерло, лишь гулко билось сердце. Она чувствовала, как гулко стучит оно в груди, в то время как нежный поцелуй превращается в головокружительный захватывающий натиск, сметающий все на своем пути еще до того, как она соберется противопоставить свое сопротивление этому безудержному напору. Всплеск горячих безудержных желаний разлился в крови, словно она лишь ждала этого поцелуя.
Во взбудораженном сознании Бронуин не возникало даже мысли о том, что они совершенно разные люди и принадлежат к разным мирам. Отдаваясь трепету горячей волны, заливавшей ее теплом, несмотря на прохладу раннего утра, Бронуин не понимала, что оказалась захваченной скорее сладострастием, чем влечением, и, как ни странно, нежностью, которую начинала, испытывать к этому человеку.
Когда их губы разомкнулись, остановив поток невысказанных слов, которыми обменивались два сердца, Бронуин прильнула к Вольфу, словно ее жизнь зависела от их близости. В напряженной тишине, куда не проникал шум пробуждающегося города, смотрела она на своего воина, и смятение мелькнуло в ее взгляде, пылающем скрытым огнем страсти. В этот момент казалось, что на земле остались лишь эти двое и не было для них жизни друг без друга.
– Почему? – выдохнула Бронуин, высказывая сомнения, мелькавшие в ее отуманенных страстью мыслях. – Почему вы это сделали?
– Чтобы узнать, действительно ли те уста, что могут беспощадно насмехаться над мужчиной, могут и обещать блаженную награду.
Дэвид! Опять беспочвенное хвастовство ее бывшего жениха! Да, она не раз насмехалась над ним, но ее губ он мог коснуться только в самом невинном поцелуе на Рождество, когда омела позволяла под своим укрытием совершить подобную вольность.
– Здесь нет омелы, одно только сено! Предупреждаю, сэр, что если вы снова удостоите меня своим вниманием, то можете узнать, настолько острый у меня кинжал!
К своему ужасу, Бронуин не сразу набралась решимости, чтобы вырваться из теплых объятий Вольфа. Щеки ее горели румянцем, когда она, наконец, откатилась в сторону и встала на ноги.
– Да, вы настоящая женщина! – проворчал Вольф, отнюдь не обескураженный неожиданными изменениями в ее настроении. – Ваши губы говорят и да, и нет в одно и тоже время.
Самым ужасным во всей этой ситуации казалось то, что Вольф был прав! Он понял: две противоборствующие силы столкнулись в ее душе и в предательски слабой плоти. Не в силах спорить и опасаясь находиться слишком близко к зовущей теплоте объятий Вольфа, девушка повернулась к нему спиной. Будь она проклята, если позволит ему полностью насладиться чувством удовлетворения при виде ее смущения.
– Вы глухи, как пень, сэр, и так же корявы!
Смешок, прозвучавший в ответ, не предполагал оправдания и лишь заставил ее покраснеть еще больше. Девушке оставалось лишь удалиться на безопасное расстояние. Когда она поравнялась с раскричавшимся осликом, озорная улыбка коснулась ее губ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136