Ради мирной жизни она все же родила бы этому новоявленному лорду сына, англо-уэльского наследника, который стал бы впоследствии править землями Карадока.
И это было проявление храбрости, а не трусости. Они сумели с достоинством принять поражение, думая, прежде всего о благополучии своего народа. Но презренным трусливым поступком Ульрика все усилия и жертвы оказались напрасны. Как может она отказаться от мысли заставить этого подонка заплатить за предательство? Во имя всего святого, даже сам Господь не должен желать, чтобы она позволила рукам, запятнанным кровью ее родителей, прикоснуться к себе! Допустить подобное было бы просто безумием! Кто может поручиться, что Ульрик во второй раз не захочет лишить ее жизни… после свадьбы? Затруднительно ручаться за него, зная о пренебрежительном отношении к жизни и чести других людей со стороны этого человека.
«Оставить все на усмотрение короля?» – размышляла Бронуин, плотно сжав губы, казавшиеся бескровной полоской. После того как она увидела казнь – торжество справедливости, как то понимал король?! Конечно, паж ей рассказал, что король принял клятву верности Ллевелина, но при этом лишил его половины владений. Титул принца Уэльского, который Ллевелину дозволено носить, – пустой звук, как и прощение короля. Кроме того, Эдуард должен еще отпустить невесту принца – вырванную из рук Ллевелина. Если примирение состоялось, то почему Элеонора еще не возвращена жениху?
Нет, нельзя доверять королю, правящему так несправедливо, решила Бронуин, допивая принесенный пажом эль. Ужин, состоявший из копченой оленины, утки, различных хлебцев, пирогов, а также других блюд, показавшихся ей подозрительными, остался на фарфоровом блюде почти нетронутым. Смятение души, и волнение совсем лишили девушку аппетита. О, если бы рядом с ней оказался кто-нибудь, с кем можно было б поговорить, кому она доверяла б! Но все, кому она доверяла, погибли, их больше нет на земле.
Время до полуночи тянулось невыносимо медленно. Отдаленный шум пира доносился из большого зала, изредка он прерывался голосами рыцарей, вместе с дамами направлявшихся в свои комнаты мимо двери Бронуин. Судя по всем этим звукам, замок, вмещавший подобное несметное количество гостей, не говоря уже о слугах, должен был оказаться чуть ли не таким же огромным, как Лондон. Именно это ей и нужно, чтобы затеряться среди многолюдья!
Не обращая внимания, что Вольф не написал ей ни слова, а только передал через пажа начертанный им план замка, Бронуин время от времени рассматривала план, стараясь запомнить, как пройти в королевскую башню. Соответственно высокому положению Ульрика ему была отведена отдельная комната в дальнем конце коридора, ведущего в апартаменты короля, что означало гораздо большую вероятность столкновения со стражниками, нежели в коридорах, где располагались комнаты простых рыцарей. Бронуин даже подумывала, не отправиться ли в комнату Ульрика до полуночи, но решила, что ждать там будет еще томительнее, чем в комнате Вольфа.
Шум за дверью свидетельствовал, что прошли слуги, которым предстояло работать большую часть ночи, подготавливая большой зал к завтраку. Из окна донесся выкрик стражника, объявившего, что наступило одиннадцать часов вечера и что все спокойно. Бронуин слышала, как эхо многократно отразилось от стен королевской резиденции. Дворы и подсобные службы внизу теперь уже не заполняла праздничная толпа, там лишь сновали собаки, торопливо пробегали изредка слуги, да слонялись те бедняги, кому выпало нести службу по охране замка.
Когда стало ясно, что Вольф не вернется этой ночью, Бронуин взяла фарфоровый ночной горшок и пошла в зал. Втайне она надеялась, что наемник все же придет, чтобы проверить, не передумала ли она. Ей казалось: для него это очень важно. Собрав всю свою решимость, но, не преодолев тревогу, Бронуин направилась к винтовой лестнице, которая вела в главный зал, где развернулось пиршество. Здесь поместился бы весь Карадок!
В этот поздний час множество слуг расхаживало взад и вперед с тарелками и блюдами недоеденных кушаний. Замедлив шаг и оглядевшись, Бронуин с удивлением заметила, что в зале находятся знатные господа, видимо, не самого высокого происхождения, вероятнее всего, недостаточно богатые. Они не веселились, а некрасиво храпели, не обращая внимания на производившуюся в зале уборку. Из-под стола высовывалась пара ног, что наводило на мысль о других участниках пиршества, устроившихся под столом. Это, конечно, объясняло и отсутствие Вольфа. Вполне вероятно, он мог напиться вдрызг и отключиться, как некоторые из его сотрапезников.
Во всяком случае, Бронуин предпочитала думать именно так, нежели предполагать, что он оказался в числе тех шумных господ, которые уже успели разойтись по разным комнатам в компании покладистых веселых девушек. У такого мужчины, как Вольф, вполне могли быть определенные потребности, но так или иначе, к ней это отношения не имело никакого, хотя потребности эти и были достаточно велики, чтобы удовлетворить двоих девушек сразу, подумала Бронуин, вспомнив возбуждение в чреслах наемника, которое она ощутила сквозь полотенце, оказавшись в одном с ним бассейне уже после того, как он доставил удовольствие мойщице.
Один из слуг позвал ее, чтобы помочь отодвинуть стол, но Бронуин притворилась, будто не слышит, и продолжила свой путь к башне, расположенной напротив той, из которой она шла. Как и следовало ожидать, у подножия лестницы стражников было вдвое больше обычного. Бронуин небрежно прикрыла рукой кинжал в ножнах, когда приблизилась к лестнице вслед за женщиной с кипой простынь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136