Вольф был прав. Она чувствительная девчонка, а не сын, ведомый чувством мести. Она не родилась мужчиной и никогда не сможет стать сыном, которого так хотел иметь Оуэн. Она подвела своего отца не только в жизни, но и в смерти.
Не разглядев засова, Бронуин звякнула им, ощупывая дрожащими руками дверь. Звук получился громким, как треск мокрого полена в горящем огне очага, и дыхание у нее перехватило. Опасливо оглянулась девушка на кровать, но Ульрик лежал тихо, не шелохнувшись. Умер для мирских дел, но недостаточно мертв для нее, мелькнула у девушки горькая мысль.
Скрипнув дверью, Бронуин выбралась в коридор, в последний момент, прихватив свой пропуск в комнату знатного рыцаря – ночной горшок со стульчаком. Чувствуя, что вот-вот сорвется в истерику, Бронуин заставила себя пройти к лестнице, держа стульчак на вытянутых руках и подальше от себя, словно была не в силах вынести неприятный запах – такой же отвратительный, как и ее трусость! Но стоило ей начать спускаться, как ноги понесли сами собой. Проходя мимо стражников, останавливавших ее при входе, она почувствовала, что рыдания сжимают горло.
– Проходи, парень! А то нас всех затошнит! – крикнул один из них, когда она торопливо направилась к коридору, ведущему в другую башню.
– Правильно, иди к сливу в том конце, подальше от нас! – оглушительно захохотал его, товарищ.
Не хитроумный замысел, а взволнованное выражение лица и бледность в сочетании с трясущимися руками, державшими стульчак, позволили Бронуин беспрепятственно перебраться на противоположную сторону зала и подняться по другой лестнице. Только теперь она замедлила шаг, потому что все эти притаившиеся в темноте двери, увенчанные арками, выглядели пугающе. Которая же из них дверь комнаты Вольфа, вторая или третья от лестницы? Девушка закрыла глаза и проглотила ком истерических слез, сжавший горло.
Распахнутые в паническом страхе глаза перебегали с одной двери на другую. Горшок вдруг выпал из ослабевших рук девушки и покатился по полу. Вздрогнув от шума, она поспешно схватила свою злополучную ношу, пока горшок не укатился слишком далеко. Одна из дверей неожиданно распахнулась, и на пороге показался Вольф – его силуэт отчетливо вырисовывался в дверном проеме. На мгновение оба застыли, потом одновременно бросились друг к другу.
– В-о-о-ольф! – заикаясь воскликнула Бронуин срывающимся голосом.
Она подбежала, обвила его руками за пояс, как будто нашла, наконец, и спасение, и поддержку. Рыдания рвались из ее груди, остановить их было невозможно. Бронуин почувствовала, как у нее из рук забирают стульчак и ставят на пол, а над ее головой раздается успокоительный шепот. Руки наемника обняли ее и крепко сжали, у Бронуин даже перехватило дыхание, но она вовсе не возражала сейчас против подобного обращения. Именно этого ей и хотелось, только это прибежище и осталось теперь у нее во всем мире – в объятиях Вольфа.
– Тише, милая. Скажи, ты не ранена?
Бронуин отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить простое слово «нет». Она почувствовала, как Вольф облегченно вздохнул и крепче прижал ее к себе.
– Я… я… – ее плечи вздрагивали, сотрясаясь в плаче от невыносимости ноши, давившей так долго.
Безудержно текли слезы – и те, которые девушка сдерживала с того самого страшного дня, когда ей пришлось помогать братьям-монахам из монастыря укладывать тела родных на повозку, и те слезы страха и крушения надежд, которые она глотала во время отчаянного путешествия в Лондон. Теперь рыдания прорвали все преграды, лишив последних сил.
– Милая, у тебя были все причины убить его, – принялся утешать ее Вольф, когда рыдания Бронуин перешли в редкие всхлипывания, а глаза уже совсем опухли от слез.
– Но… но… – Бронуин пыталась дышать ровно, – я не… не… не убила его, – сокрушенно проговорила она, заикаясь. – Ты… ты… ты был прав! Я… я…
– Ты не убила Ульрика?
Бронуин мотнула головой.
– Я не оправдала надежд моего отца в жизни, и… и я… я не смогла стать ему сыном в… в смерти! Я струсила Вольф! – всхлипнула девушка, а откуда-то вновь взявшиеся слезы обожгли ее раскрасневшиеся щеки. – Я ни на что… не способная…же-е-енщи-и-ина!
Глаза у Бронуин расширились, когда Вольф взял ее лицо в свои ладони и встряхнул.
– Это такая же чепуха, как бредни насчет омелы!
– Ты мне… нужен, Вольф! – дрожащим голосом умоляла его Бронуин. – Мне нужно, чтобы ты убил Ульрика! Если я не в силах убить его своими собственными руками, то хотя бы должна видеть месть совершенной.
Ледяное выражение вдруг сменило нежность в золотисто-карих глазах Вольфа.
– Однажды я уже сказал тебе, что не убиваю безо всякой платы!
Бронуин прижалась к нему и дугой выгнула шею, чтобы заглянуть снизу вверх ему в лицо.
– Я заплачу тебе! Я выйду за тебя замуж! Ты получишь мои земли… все, что у меня есть!
Девушка похолодела, когда Вольф отстранил ее от себя и отошел в сторону.
– Зачем мне твои земли? Я не крестьянин, милая, я воин.
– Ты сможешь приобрести себе самые красивые во всем королевстве доспехи. Ты… – Бронуин постаралась приглушить досаду, душившую ее из-за того, что приходилось идти на подобную уступку. – Тебе даже не обязательно оставаться дома. Я сама могу управлять владениями.
– Это обуза для такого человека, как я… и почему ты думаешь, что король не отберет у тебя земли, даже если я и убью твоего жениха?
– Потому что у меня есть доказательство его предательства! У меня плащ воина Ульрика, наглого и презренного убийцы! – Бронуин подбежала к мешку со своими скудными пожитками и вытащила плащ. – Вот доказательство того, что Ульрик Кентский нарушил приказ короля!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136