Тери растерянно опустила руку с сандвичем и коснулась его руки:
– Извини.
– Ничего. Думаю, я просто трус. Не могу с этим справиться.
Тери нахмурилась:
– Никогда не говори так о себе, Сэм. Ты не трус. Ты самый храбрый мужчина, которого я знаю.
Сэм рассмеялся:
– Да ведь меня не боится даже женщина, такая крохотная, как ты…
– Это потому, что я знаю твои слабые струнки, – шепнула она. – Когда мы впервые встретились, я тебя очень боялась.
Он не ответил.
– Слушай, Сэм. Я знаю, что ты сделал все возможное, чтобы стать лучшим полицейским штата. Это прослеживается во всем, что ты делаешь. Другие полицейские уважают тебя и восхищаются твоей работой. Твой отец гордился бы тобой.
Он как-то странно посмотрел на нее, и она поняла, что произнесла те самые слова, которые он давно хотел услышать, но не от нее. Она пожалела, что заговорила об этом. Он стиснул зубы, пытаясь справиться с волнением, и, чтобы отвлечь его, она спросила:
– Тот старый мост поднимается? Он вроде бы двигается.
– Доедай сандвич, остальное можно доесть на ходу. Пойдем к реке, посмотрим, как поднимают мост. Ты же не захочешь это пропустить.
Он потянулся к заднему карману джинсов за бумажником, но Тери отмахнулась:
– Я заплачу. Я настаиваю. Это я зверски хотела есть, а ты почти ни к чему не притронулся.
– Нет-нет, я не могу тебе позволить…
– Уже все, – заявила она, поспешно положив на стол несколько купюр. – Забирай свой обед.
– Ну, ладно, пусть будет так. Один раз еще куда ни шло. – Тери видела, что Сэм не стал возражать потому, что на споры не оставалось времени. Но она поняла, что он не привык разрешать женщинам платить за себя, – и второй раз у нее такой номер не пройдет. А жаль, он так забавно растерялся.
Она завернула остаток сандвича в бумажную салфетку, и они быстро вышли из ресторана.
Он привел ее на берег недалеко от моста, ниже по реке, как раз позади магазинов на Мэйн-стрит, где можно было сесть на бетонный парапет, откуда мост был прекрасно виден.
– Я никогда не видела мостов, у которых поднимается только центральная часть. В Чикаго мост разделен посередине, и его части расходятся, как крылья.
– Это старый мост. Я не знаю, кто его построил, но это очень интересная конструкция: средняя часть моста поднимается дюйм за дюймом, пока не достигнет достаточной высоты, чтобы баржи и большие суда могли под ним пройти. Я всегда любил наблюдать за этим.
Тери жевала свой сандвич, глядя на сложные ажурные переплетения кованого моста, похожие на паутину, натянутую на фоне неба.
Пока средняя часть медленно поднималась, на реке стояли суда, ожидая своей очереди пройти под мостом. Автомобили, оказавшиеся на неподвижных частях моста, опасливо отъезжали обратно. Некоторые машины въезжали на высокие берега реки и останавливались. Одни люди терпеливо ждали, сидя в своих автомобилях, другие выходили из машин размять ноги и поглазеть на мост.
– Очередь на дороге выстроится, наверное, до самого города.
– Ага, мимо светофора, вверх по холму и до другого конца города. Так всегда бывает.
Тери засмеялась. Целый город оказался отрезанным от окружающего мира, все остановилось, ожидая, когда поднимется мост.
– Как интересно: жизнь зависит от подъемного моста.
– Это анахронизм, – улыбнулся он, заражаясь ее весельем. – Но я думаю, жители города мирятся с этим, потому что есть возможность остановиться в середине дня, подумать над тем, что они делают, понять, что не нужно спешить, что они везде окажутся вовремя. Этот мост дает нам шанс остановиться и оглядеться.
– Ты прав. Мне нравится этот мост.
Тери смотрела на Сэма, он смотрел на нее, и оба они наслаждались этим мгновением. Ни один из них не говорил о своих чувствах, но во взглядах каждый прочитал мысли другого. Они еще не были готовы сказать вслух то, что им хотелось сказать.
Тери уселась поудобнее, прижавшись спиной к груди Сэма, повернув голову, чтобы видеть мост, медленный подъем которого закончился. Наконец мост замер, и суда стали по одному проходить под ним. Когда все они прошли, мост начал медленно опускаться.
Примерно через пятнадцать минут середина моста прочно встала на опоры, на светофоре загорелся зеленый свет, и машины снова двинулись вперед.
– Как будто время останавливалось.
– Да, здешние жители говорят, что в Стиллуотере все замирает, когда поднимают мост. Но вернемся к настоящему, – произнес Сэм, помогая ей встать с парапета. – На Мэйн-стрит есть магазинчик, где продают лучшую вяленую говядину, какую я пробовал в жизни. Я всегда запасаюсь ею, когда приезжаю сюда.
Они прошли через черный вход в старый магазинчик, построенный, должно быть, еще в конце девятнадцатого века, когда Стиллуотер был маленьким поселком лесорубов и сплавщиков леса.
– Когда они коптят ветчину, выдержанную в яблочном сидре, запах слышен во всем городе, – рассказал Сэм.
Они не торопясь шли вдоль длинного мясного прилавка. Он выбрал вяленую говядину, и мясник завернул ее в белую бумагу. Сэм полез за бумажником в задний карман брюк, потом вдруг испуганно сунул в него руку и пошарил там, словно ища что-то на самом дне кармана.
– О, нет! Быть не может. Как неприятно…
– Что?
– Я, должно быть, забыл бумажник в других брюках. Я заберу говядину позже.
– Не глупи. – Терц достала деньги и протянула их мяснику.
– Я отдам тебе деньги, когда мы вернемся в дом.
– Конечно, отдашь, – спокойно ответила Тери, но ее он означал, что все это не важно.
– Я начинаю чувствовать себя пленником, – признался Сэм. – Совершенно новое для меня ощущение.
– Не сомневаюсь, – кивнула она, когда они выходили а улицу.
Сэм показал на холмы Стиллуотера, почти вертикально поднимавшиеся над поверхностью реки, на дома, словно прилепленные к склонам, и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43