– Ты хоть представляешь, как ты выглядишь в такой позе? – медленно проговорил он.
– Думаю, что ужасно, – она не заметила его чуть охрипшего голоса. – Отдай сумку, Гай, – приказала она. – Ты ее спрятал, а она мне нужна.
Она протянула к нему свою тонкую руку. Гай посмотрел на нее, затем на ее лицо, а потом, продолжая слегка улыбаться, медленно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Мне очень жаль, cara, но пока ты официально не станешь моей супругой, тебе не понадобится ничего из твоей сумочки.
– Что это значит? – спросила она в полном недоумении.
– Именно то, что я сказал, – протянул он. – Ближайшие несколько дней ты будешь полностью находиться под моим надзором и не сделаешь без меня ни шагу. Если тебе что-нибудь понадобится, то я тебе это дам, включая расческу для твоих прекрасных волос.
– Но Гай, – запротестовала она, не веря своим ушам, – ведь это…
– Не имею ни малейшего желания вступать в какие-либо дискуссии, – прервал он ее, вставая из-за стола и направляясь в ее сторону все еще с черепаховой расческой в руке. – Я не доверяю тебе, Марни, боюсь, что ты не выполнишь свои обязательства, – невозмутимо добавил он. – А поскольку свои обязательства я уже выполнил, пока тебя не было в комнате, мне нужны гарантии того, что ты меня не обманешь. На, возьми расческу, – он протянул ее ей, и Марни взяла ее просто потому, что у нее не было выбора.
– Но это же глупость какая-то! – задохнулась она от возмущения. – Гай, у меня нет ни малейшего намерения тебя обманывать! Не глупи и отдай мне мою сумку, – потребовала она. – Кроме этой проклятой расчески, там есть и другие нужные мне вещи!
– Помада? Мне больше нравится так, как есть, когда твои губы горят естественным цветом, – он нахально протянул руку и провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе, от чего чувствительная плоть сразу же набухла пульсирующей кровью, глаза ее гневно вспыхнули, и она резко оттолкнула его руку. – А может быть, тебе нужны твои многочисленные кредитные карточки? – невозмутимо продолжал он. – Или кошелек с бумажными деньгами, чтобы улизнуть отсюда?
– Но я никуда не собираюсь убегать! – в раздражении крикнула она.
– А у меня нет ни малейшего намерения давать тебе такой шанс, – он гнул свое. – Так что перестань скандалить. Ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы понимать, что я всегда учусь на своих ошибках. У тебя слишком удачно получаются исчезновения, чтобы я мог спать спокойно. Поэтому и принял необходимые меры предосторожности, чтобы на этот раз у тебя ничего не вышло.
Совершенно поникнув, она обессиленно опустилась на ручку мягкого кресла и тяжело вздохнула. Его последнее замечание более других убедило ее: четыре года тому назад он понадеялся, что она останется в Беркшире, куда он привез ее, думая, что за время дороги из Лондона в его загородный дом ее вполне понятное отвращение к нему пройдет. Она пробыла там ровно столько, сколько ему потребовалось, чтобы немного отъехать, и пока его отец думал, что она спокойно сидит в своей комнате, она сбежала, забрав с собой лишь сумочку с деньгами, которых ей должно было хватить, чтобы скрыться от Гая. И это ей удалось. Она оказалась в крошечной деревушке в Фензе, где пряталась шесть долгих ужасных месяцев, прежде чем набралась храбрости вернуться в Лондон.
Нет, с горечью подумала она. Гай был не из тех, кто повторяет свои ошибки дважды. Безнадежно рассчитывать на то, что он даст ей возможность повторить свой трюк.
Стук в дверь нарушил внезапно наступившее тяжелое молчание. Гай немного помедлил, будто хотел сказать еще что-то, затем вздохнул и легкой стремительной походкой дикого животного вышел на стук. Он вернулся, везя перед собой накрытый столик на колесиках. Марни отрешенно сидела в кресле, глядя на невидимую точку на ковре.
– Сядь, поешь, – сказал он угрюмо.
Марни слегка тряхнула головой, чтобы отделаться от своих мыслей, затем встала.
– Хочу сначала причесаться, – сказала она и, вышла из комнаты, прежде чем Гай успел заметить печаль в ее глазах, вызванную коротким мысленным путешествием в прошлое.
Через пять минут не только волосы, но и самообладание более или менее вернулись к своему прежнему нормальному состоянию, и она впервые обратила внимание на комнату, в которой находилась, чтобы понять, каким образом Гай намерен провести эту ночь и на что должна рассчитывать она. Комната была обставлена в классическом стиле – синее в сочетании с нейтрально-бежевым, посередине господствовала огромная двуспальная кровать.
Кругом виднелись знакомые и безошибочные признаки присутствия Гая. На стуле валялся небрежно брошенный шелковый халат. На кровати была белая рубашка, которую он, очевидно, снял, чтобы переодеться в чистую. На тумбочке у кровати лежала кучка мелочи, которую он, как обычно, оставлял там. Он терпеть не мог, когда в карманах звенела мелочь, и при первом удобном случае старался от нее избавиться, поэтому Марни всегда собирала ее и складывала в большой кофейник, затем тщательно пересчитывала и прятала в сумочку, а затем относила в какую-нибудь благотворительную организацию, для которой эта «мелочь» была целым состоянием. Его забавляло, как она аккуратно собирала эти бросовые деньги, но она с вызовом выговаривала ему:
– Можешь стоять здесь и смеяться, но, между прочим, в этом месяце ты ухитрился выбросить сто девяносто пять фунтов мелочью! Хорошо, что Армия Спасения не столь избалована, – ворчала она. – Они не станут возражать, если такие деньги будут звякать в их карманах!
– Значит, они должны быть благодарны мне за то, что я не переношу, когда они звякают у меня, – парировал Гай, которого все это лишь забавляло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46