!!
Ч Равняйсь! Смирно!.. Направо! Ч отчаянно закричал старший лейтенант и п
овернулся к молоденькому лейтенантику у магнитофона:
Ч Внимание! Как скажу: «Шагом марш!» Ч врубай музыку!
И снова к стариковскому строю:
Ч Внимательней, товарищи ветераны! Шаго-о-ом... марш!!!
Лейтенантик нажал на клавишу в магнитофоне, и два гигантских динамика ис
торгли в небо Москвы звуки «Прощания славянки».
Строй древних старцев, чудом зацепившихся за жизнь на этой Богом проклят
ой земле, шаркая пошел по плацу.
Ч Выше ножку!.. Ч кричал старший лейтенант. Ч Прибавили темпу!.. Слушай м
узыку!.. Раз, два! Раз, два...
Моложавый старик со шрамом шел за глухим Героем. Герой в вязаной кофте по
слабости все никак не мог набрать нужный темп, и старик со шрамом каждую с
екунду об него спотыкался и, чтобы не уронить Героя, все время поддержива
л его сзади...
Но старший лейтенантик этого уже совсем не мог вынести!
Ч Рота-а-а-а, стой! Налево!
На полуноте оборвался марш «Прощание славянки»...
Старики остановились. Довольно слаженно повернулись налево. Старший ле
йтенант аж клокотал от возмущения!..
Он подошел прямо к моложавому пижонистому старику и в назидание всем ост
альным громко спросил:
Ч Вы что, уважаемый, строем никогда не ходили?!
Старик со шрамом на лице посмотрел смешливым глазом на старшего лейтена
нта, улыбнулся и ласково ответил:
Ч Представь себе, малыш, Ч НИКОГДА...
...Этот же шрам, пересекающий чуть ли не все лицо, мы увидим у мальчишки четы
рнадцати лет от роду...
...каким и был далекой весной сорок третьего года прошлого столетия сегод
няшний моложавый старик ветеран.
И тогда мы поймем, что шрам этот Ч отнюдь не фронтовое ранение, а попросту
след жестокой и кровавой драки между блатняками и уркаганами того време
ни...

* * *

НОЧЬ. АЛМА-АТА СОРОК ТРЕТЬЕГО...
Была ночь... Была окраина полуголодной, но спасительной Алма-Аты, забитой
эвакуированными, военными госпиталями, изнемогавшей от жуликов-интенд
антов, семейных трагедий, спекуляции и жестоких детских банд карманнико
в, «домушников», малолетних налетчиков и несовершеннолетних убийц...
По-южному темной, непроглядной ночью под негромкое журчание арыков маль
чишка со шрамом через все лицо сидел на облучке казахской арбы с высоким
и бортами, которую тащил самый обыкновенный степной ишак.
Арба была чуть ли не до половины загружена, и груз этот от посторонних гла
з прикрывал брошенный сверху брезент.
Пасть у ишака была замотана тряпьем. Он тряс головой, силясь сбросить с се
бя этот намордник, но мальчишка со шрамом огревал ишака длинным кнутом и
тихо приговаривал:
Ч Ну, ты, сука!.. Не дергайся, как свинья на веревке. Заложить всех хочешь, па
дла?! Вперед смотри, мудила...

* * *

НОЧЬ. РАЙОННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ
Портрет Сталина, военные плакаты сорок третьего, грубо сделанный электр
ический стенд со схемой охраняемых объектов районно-государственного
значения этой окраины Алма-Аты Ч продовольственные склады, территория
военного госпиталя, военкомат и особняк второго секретаря коммунистич
еской партии Казахской ССР... Это мы узнаем из надписей под «объектами». Дв
ое милиционеров спят на деревянных скамейках...
Один дежурит у коммутатора и поглядывает на стенд Ч не замигает ли ламп
очка, не прозвучит ли тревожный сигнал...
Кто-то набивает диск автомата ППШ патронами...
Двое играют в нарды: здоровенный детина-казах, старшина милиции, и молоде
нький белобрысый русский паренек со скрюченной левой рукой. На пиджаке у
негр медаль «За отвагу» и нашивки ранений.
Колчерукий ловко бросает кости, передвигает шашки, спрашивает детину-ка
заха:
Ч А почему в госпитале осколок не вынули?
Ч Близко у сердца. Нельзя трогать, помирать могу.
Ч А с осколком не можешь?
Ч Могу. Только когда совсем старый буду. А тебе что говорили?
Белобрысый помахал искалеченной рукой:
Ч Сказали Ч через год разработается и можно будет опять на фронт...

* * *

НОЧЬ. ПОЧТИ НЕ ОСВЕЩЕННАЯ ОКРАИННАЯ УЛИЦА АЛМА-АТЫ
Тащит ишак арбу вдоль высокого саманного забора. Поверх забора Ч колюча
я проволока, тусклые фонари.
За забором длинный глинобитный барак типа железнодорожного пакгауза. З
апертые ворота выходят прямо на деревянную эстакаду. Для удобства разгр
узки и погрузки с грузовиков...
Ишак протаскивает арбу еще метров сорок мимо запертой проходной, мимо сл
або освещенного щита с надписью: «Продсклад № 4 Наркомата Обороны и Нарко
мата Здравоохранения СССР. Вход только по пропускам с предъявлением нак
ладных и удостоверения личности».
Мальчишка со шрамом останавливает ишака у кучи мусора, сваленной прямо н
а землю у забора, и негромко говорит:
Ч Станция Березайка... Кому надо Ч вылезай-ка!
В арбе откидывается брезент, и оттуда выскакивают четверо. Один лет пятн
адцати, в кепочке-«восьмиклинке», в тельнике под рубашечкой. Коротеньки
й пиджачок в талию, хромовые сапожки Ч гармошечкой с вывернутым белым «
поднарядом».
Двоим, одетым попроще, не больше четырнадцати. А четвертому и того меньше.
Лет тринадцать, наверное...
Ч Понеслась по проселочной, Ч командует старший.
Двое стремительно начинают разгребать мусор у забора, освобождая внуши
тельный подкоп.
Ч Тяпа! Остаешься здесь, Ч говорит старший самому младшему. Ч Смотриш
ь в оба. Держишь скотину, чтоб арбу не увела... Упустишь Ч весь портрет расп
ишу!!!
Тяпа деловито кивнул, взял ишака под уздцы.
Ч Котька! Художник!.. На крышу, Ч приказывает старший мальчишке со шрамо
м.
1 2 3 4 5