Хьюго решил поторопить грузчиков, и на этот раз его послушались. Но он был так удивлен услышанным, что теперь не знал, в какую сторону двигаться.
К ужасу Таш, у дверей ее поджидали жеманный фотограф и вертлявый стилист из «Ура!». Они громко посетовали, что невеста так задержалась, расцеловали ее в обе щеки и, ничего не объясняя, бесцеремонно распахнули шкаф, вывалили на кровать весь ее гардероб и с веселым хохотом раскритиковали его в пух и прах.
– Уж и не помню, когда это было в моде, – взвизгнул стилист, выуживая любимые брючки Таш.
– Скажи, у тебя есть что-нибудь не черное? – Фотограф скорбно рассматривал груды одежды.
– Только моя репутация, – пробормотала девушка. После дня, проведенного в седле, Таш с трудом отбивалась от назойливой парочки.
Вернувшись со съемок, Найл замер на пороге: Таш в жокейском костюме возлежала на диване с бокалом шампанского в одной руке, призовым кубком в другой и хлыстом под мышкой. Ее губы стилист сделал ярко-красными, как у вампира, отведавшего крови девственницы. По замыслу фотографа, невеста посылала Свекле воздушный поцелуй. На заднем плане красовались фотографии Найла и медали Таш, а сырые брюки на батарее были заменены на хорошенькое кухонное полотенце, подарок Норы, сестры Найла, к Рождеству. Этим полотенцем они никогда не пользовались, как, впрочем, и двумя сковородками со стеклянной крышкой, присланными ею же.
Залитые лаком начесанные волосы делали Таш непохожей на себя, и она выглядела очень несчастной. Увидев Найла, Свекла по привычке зарычала.
– Найл, солнце, ну наконец-то! – поприветствовал фотограф жениха, как старого приятеля, хотя они никогда раньше не встречались. – Марсель сейчас тебя приоденет, и мы сделаем пару снимков, пока еще не очень темно.
– Что здесь происходит? – возмутился Найл.
– Они из «Ура!», – объяснила Таш, – и сегодня фотографируют наши будни.
– У вас совсем не прибрано, – покачал головой фотограф. – Обычно люди наводят порядок к нашему приходу. Придержи собачку, радость моя, а то она укусит Найла.
Съемки продолжались с участием Найла, который сумел взять себя в руки. Но, взглянув на него, Таш почувствовала, как по спине побежал холодок: за вальяжной улыбкой и раскованными жестами пряталось отчаяние, и об этом кричали его пронизанные горем глаза.
Вечером Найл еле выпроводил сотрудников «Ура!» из дома. Когда за ними закрылась дверь, его наигранная радость исчезла. Он стал похож на промокшего кота – вот почему, наверное, Свекла рычала на него весь вечер.
– Что-то случилось? – Таш тяжело опустилась на диван, догадываясь по его виноватому, расстроенному виду, что новости будут плохими. – Ты говорил, что попробуешь сегодня привести в действие какой-то план.
– Боже, я так надеялся, что это сработает, – он потер лоб. – Прости, Таш. Прости меня, пожалуйста! Я только еще больше все усложнил. Но я бы не решился ни о чем тебя просить, если бы речь шла только о моих проблемах.
– Да в чем дело?
Найл налил уже третью рюмку:
– Пообещай мне кое-что.
– Что? – Таш хотелось вырвать у него бутылку и выбросить ее в окно. Виски проскальзывало в горло Найла, как лиса в знакомую нору. Еще рюмка – и он превратился в очаровательного лжеца из «Двуспальной кровати».
– Обещай мне, – сказал он, пылко глядя на нее, – что ты никому не скажешь, что свадьбы не будет. Ты должна мне верить, Таш. Если мы перестанем изображать из себя счастливых жениха и невесту, то тебя ждет ужасная потеря.
– Какая? – застыла Таш. – Что я потеряю?
Но он закрыл глаза и повторил, как будто не слышал вопроса:
– Обещай, Таш.
Что-то в его голосе заставило девушку вздрогнуть. Она смотрела на его лицо, такое знакомое, с едва заметными морщинками и красивыми ямочками на щеках. Лицо абсолютно вымотанного человека.
Не желая больше видеть, как он страдает, Таш подбежала к Найлу и обняла, как обнимает мать расстроенного ребенка.
– Обещаю, – прошептала она.
Глава двадцать девятая
День начался как нельзя хуже. На утренней тренировке Сноб, взбудораженный близостью кобылы с течкой, просто сбросил Таш с седла и умчался в неизвестном направлении. Стефан, сочувственно улыбаясь, предложил девушке поискать его в Маккоумбе. Конь действительно оказался там. Не выдержав насмешливого взгляда ледяных голубых глаз Хьюго, поймавшего Сноба и водворившего его в стойло, Таш поспешила ретироваться и заглянула в вагончик съемочной группы.
В трейлере, помимо Найла, были Дэвид Уитон и девушка-гримерша. Режиссер сказал, что гримерша может идти, то же самое он повторил и Таш, приняв ее за одну из сотрудниц.
– Послушай, нам нужно продолжать съемки, – обратился он к Найлу, не замечая, что Таш не ушла, как он ей велел. – А ты торчишь в трейлере и болтаешь по телефону со своей невестой, хотя она живет всего в нескольких километрах. Нет, конечно, я восторгаюсь твоей преданностью, я рад, что ты женишься… Но я настаиваю, чтобы ты не забывал о деле, ты же профессионал!..
– Э, Дэвид, – Найл посмотрел на Таш, – видишь ли…
– И еще – ты чертовски много пьешь, – не успокаивался тот, указывая на бокал, стоящий на столе. – Я знаю, что вы с невестой ходите в клуб анонимных алкоголиков, это замечательно, и это со временем тебя избавит от зависимости. Но уж сейчас, пожалуйста, не пей на работе!
Найл взял бокал и медленно вылил остатки виски в открытое окно.
– Прости, Дэвид, – он виновато улыбнулся. – Познакомься, это Таш.
Дэвид превратился в саму галантность, когда понял, что перед ним стоит будущая жена Найла. Он радушно расцеловал ее в обе щеки.
– Рад познакомиться с тобой, моя милая, – просиял он белозубой улыбкой, но Таш заметила, что Дэвид с удивлением разглядывает ее грязную одежду и спутанные волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107